The Snow Queen

IN SEVEN STORIES

by   Hans Christian Andersen

Negha reghino

FABELO EN SEP RAKONTOJ

de   Hans Christian Andersen


Fifth Story.
Little Robber-girl.

The coach drove on through a thick forest, where it lighted up the way like a torch, and dazzled the eyes of some robbers, who could not bear to let it pass them unmolested.

“It is gold! it is gold!” cried they, rushing forward, and seizing the horses. Then they struck the little jockeys, the coachman, and the footman dead, and pulled little Gerda out of the carriage.

“She is fat and pretty, and she has been fed with the kernels of nuts,” said the old robber-woman, who had a long beard and eyebrows that hung over her eyes. “She is as good as a little lamb; how nice she will taste!” and as she said this, she drew forth a shining knife, that glittered horribly.

“Oh!” screamed the old woman the same moment; for her own daughter, who held her back, had bitten her in the ear. She was a wild and naughty girl, and the mother called her an ugly thing, and had not time to kill Gerda.

“She shall play with me,” said the little robber-girl; “she shall give me her muff and her pretty dress, and sleep with me in my bed.” And then she bit her mother again, and made her spring in the air, and jump about; and all the robbers laughed, and said, “See how she is dancing with her young cub.”

“I will have a ride in the coach,” said the little robber-girl; and she would have her own way; for she was so self-willed and obstinate.

She and Gerda seated themselves in the coach, and drove away, over stumps and stones, into the depths of the forest. The little robber-girl was about the same size as Gerda, but stronger; she had broader shoulders and a darker skin; her eyes were quite black, and she had a mournful look. She clasped little Gerda round the waist, and said, –

“They shall not kill you as long as you don't make us vexed with you. I suppose you are a princess.”

“No,” said Gerda; and then she told her all her history, and how fond she was of little Kay.

The robber-girl looked earnestly at her, nodded her head slightly, and said, “They sha'nt kill you, even if I do get angry with you; for I will do it myself.” And then she wiped Gerda's eyes, and stuck her own hands in the beautiful muff which was so soft and warm.

The coach stopped in the courtyard of a robber's castle, the walls of which were cracked from top to bottom. Ravens and crows flew in and out of the holes and crevices, while great bulldogs, either of which looked as if it could swallow a man, were jumping about; but they were not allowed to bark.

In the large and smoky hall a bright fire was burning on the stone floor. There was no chimney; so the smoke went up to the ceiling, and found a way out for itself. Soup was boiling in a large cauldron, and hares and rabbits were roasting on the spit.

“You shall sleep with me and all my little animals to-night,” said the robber-girl, after they had had something to eat and drink. So she took Gerda to a corner of the hall, where some straw and carpets were laid down. Above them, on laths and perches, were more than a hundred pigeons, who all seemed to be asleep, although they moved slightly when the two little girls came near them.

“These all belong to me,” said the robber-girl; and she seized the nearest to her, held it by the feet, and shook it till it flapped its wings. “Kiss it,” cried she, flapping it in Gerda's face.

“There sit the wood-pigeons,” continued she, pointing to a number of laths and a cage which had been fixed into the walls, near one of the openings. “Both rascals would fly away directly, if they were not closely locked up. And here is my old sweetheart ‘Ba;’ ” and she dragged out a reindeer by the horn; he wore a bright copper ring round his neck, and was tied up. “We are obliged to hold him tight too, or else he would run away from us also. I tickle his neck every evening with my sharp knife, which frightens him very much.” And then the robber-girl drew a long knife from a chink in the wall, and let it slide gently over the reindeer's neck. The poor animal began to kick, and the little robber-girl laughed, and pulled down Gerda into bed with her.

“Will you have that knife with you while you are asleep?” asked Gerda, looking at it in great fright.

“I always sleep with the knife by me,” said the robber-girl. “No one knows what may happen. But now tell me again all about little Kay, and why you went out into the world.”

Then Gerda repeated her story over again, while the wood-pigeons in the cage over her cooed, and the other pigeons slept. The little robber-girl put one arm across Gerda's neck, and held the knife in the other, and was soon fast asleep and snoring. But Gerda could not close her eyes at all; she knew not whether she was to live or die. The robbers sat round the fire, singing and drinking, and the old woman stumbled about. It was a terrible sight for a little girl to witness.

Then the wood-pigeons said, “Coo, coo; we have seen little Kay. A white fowl carried his sledge, and he sat in the carriage of the Snow Queen, which drove through the wood while we were lying in our nest. She blew upon us, and all the young ones died excepting us two. Coo, coo.”

“What are you saying up there?” cried Gerda. “Where was the Snow Queen going? Do you know anything about it?”

“She was most likely travelling to Lapland, where there is always snow and ice. Ask the reindeer that is fastened up there with a rope.”

“Yes, there is always snow and ice,” said the reindeer; “and it is a glorious place; you can leap and run about freely on the sparkling ice plains. The Snow Queen has her summer tent there, but her strong castle is at the North Pole, on an island called Spitzbergen.”

“Oh, Kay, little Kay!” sighed Gerda.

“Lie still,” said the robber-girl, “or I shall run my knife into your body.”

In the morning Gerda told her all that the wood-pigeons had said; and the little robber-girl looked quite serious, and nodded her head, and said, “That is all talk, that is all talk. Do you know where Lapland is?” she asked the reindeer.

“Who should know better than I do?” said the animal, while his eyes sparkled. “I was born and brought up there, and used to run about the snow-covered plains.”

“Now listen,” said the robber-girl; “all our men are gone away, – only mother is here, and here she will stay; but at noon she always drinks out of a great bottle, and afterwards sleeps for a little while; and then, I'll do something for you.” Then she jumped out of bed, clasped her mother round the neck, and pulled her by the beard, crying, “My own little nanny goat, good morning.” Then her mother filliped her nose till it was quite red; yet she did it all for love.

When the mother had drunk out of the bottle, and was gone to sleep, the little robber-maiden went to the reindeer, and said, “I should like very much to tickle your neck a few times more with my knife, for it makes you look so funny; but never mind, – I will untie your cord, and set you free, so that you may run away to Lapland; but you must make good use of your legs, and carry this little maiden to the castle of the Snow Queen, where her play-fellow is. You have heard what she told me, for she spoke loud enough, and you were listening.”

Then the reindeer jumped for joy; and the little robber-girl lifted Gerda on his back, and had the forethought to tie her on, and even to give her her own little cushion to sit on.

“Here are your fur boots for you,” said she; “for it will be very cold; but I must keep the muff; it is so pretty. However, you shall not be frozen for the want of it; here are my mother's large warm mittens; they will reach up to your elbows. Let me put them on. There, now your hands look just like my mother's.”

But Gerda wept for joy.

“I don't like to see you fret,” said the little robber-girl; “you ought to look quite happy now; and here are two loaves and a ham, so that you need not starve.” These were fastened on the reindeer, and then the little robber-maiden opened the door, coaxed in all the great dogs, and then cut the string with which the reindeer was fastened, with her sharp knife, and said, “Now run, but mind you take good care of the little girl.”

And then Gerda stretched out her hand, with the great mitten on it, towards the little robber-girl, and said, “Farewell,” and away flew the reindeer, over stumps and stones, through the great forest, over marshes and plains, as quickly as he could. The wolves howled, and the ravens screamed; while up in the sky quivered red lights like flames of fire. “There are my old northern lights,” said the reindeer; “see how they flash.” And he ran on day and night still faster and faster, but the loaves and the ham were all eaten by the time they reached Lapland.

Kvina rakonto

Malgranda rabistinfano.

Ili veturis tra la malluma arbaro, sed la kalesho lumis malproksimen. Tio estis malagrabla por la okuloj de la rabistoj, tion ili neniel povis toleri.

“Tio estas oro, tio estas oro!” ili ekkriis; ili elkuregis, kaptis la chevalojn je la kondukiloj, mortigis la malgrandajn antaurajdantojn, la kocheron kaj la servistojn kaj eltiris la malgrandan Gerdan el la kalesho.

“Shi estas grasa, shi estas bonega, shi estis nutrita per nukskernoj!” diris la maljuna rabista virino, kiu havis longan hirtan barbon kaj brovojn, kiuj pendis malsupren super la okulojn. “Shi estas tiel same bona, kiel malgranda grasa shafido! Nu, kian bonan guston shi havos!” Che tiuj vortoj shi eltiris sian tranchilon, kiu brilis tiel, ke ghi kauzis teruran timon!

“Au!” ekkriis la virino en la sama momento. La sovagha kaj malbone edukita filino de la virino, kiu pendis sur shia dorso, mordis shin en la orelo. “Vi abomeninda bubino!” diris la patrino, kaj shi ne havis la eblon buchi Gerdan.

“Shi ludu kun mi!” diris la malgranda rabista knabino. “Shi donu al mi sian belan mufon, sian belan veston, shi dormu kun mi en mia lito!” kaj che tio shi denove ekmordis tiel, ke la rabista virino eksaltis alte kaj sin turnadis tien kaj reen, tiel ke chiuj rabistoj ridis kaj diris: “Vidu, kiel shi dancas kun sia bubino!”

“Mi volas en la kaleshon!” diris la malgranda rabista knabino, kaj oni devis plenumi shian volon, char shi estis tre eldorlotita kaj tre obstina. Shi sidighis en la kaleshon kun Gerda, kaj ili veturis trans shtipojn kaj shtonojn chiam pli profunden en la arbaron. La malgranda rabista knabino estis tiel same granda kiel Gerda, sed pli forta, pli larghasultra kaj pli brunigita. Shiaj okuloj estis tute nigraj, ili aspektis preskau malgaje. Shi prenis la malgrandan Gerdan chirkau la korpo kaj diris: “Ili vin ne buchos, tiel longe kiel mi ne estos kolera kontrau vi! Vi certe estas reghidino?”

“Ne!” respondis la malgranda Gerda kaj rakontis al shi chion, kion shi travivis, kaj kiel forte shi amas la malgrandan Kayon.

La rabista knabino rigardis shin kun serioza mieno, balancis iom la kapon kaj diris: “Ili vin ne buchos, ech se mi estos kolera kontrau vi, – tiam mi mem tion faros!” Poste shi sekigis la okulojn de Gerda kaj shovis siajn ambau manojn en la belan mufon, kiu estis tiel varma kaj mola.

Jen la kalesho haltis; ili trovighis sur la korto de rabista kastelo. De supre ghis malsupre la kastelo estis fendighinta, korvoj kaj kornikoj flugis el la malfermitaj truoj, kaj la grandaj buldogoj, kiuj aspektis kvazau chiu el ili povus engluti homon, eksaltis alten, tamen sen bojado, char tio estis malpermesita.

En la mezo sur la shtona planko de la granda malnova fumkovrita salono brulis granda fajro. La fumo levighadis sub la plafonon, kaj tra la multegaj fendoj kaj truoj ghi eliradis eksteren. En granda bierfara kaldrono estis kuirata supo, kaj leporoj kaj kunikloj estis turnataj sur rostostango.

“Chi tiun nokton vi dormos kun mi apud chiuj miaj karaj bestetoj!” diris la rabista knabino. Ili ricevis manghajhon kaj trinkajhon, kaj poste ili iris en angulon, kie kushis pajlo kaj litkovriloj. Supre sur latoj kaj stangoj sidis chirkau cent kolomboj, kiuj chiuj sajnis dormantaj, tamen iom movighis, kiam la malgrandaj knabinoj venis.

“Ili chiuj apartenas ekskluzive al mi!” diris la malgranda rabista knabino kaj rapide kaptis unu el la plej proksimaj, tenis ghin je la piedoj kaj skuis ghin, ghis ghi komencis frapadi per la flugiloj. “Kisu ghin!” shi ekkriis kaj tenis ghin antau la vizagho de Gerda.

“Tie sidas la arbara popolacho!” shi diris plue kaj montris multon da stangoj, kiuj alte supre estis enbatitaj en la muron antau truo. “Tio estas mia arbara kanajlaro, ambau tio! Ili tuj forflugas, se oni ilin ne enshlosas; kaj jen staras mia maljuna kara kapreto!” Che tiuj vortoj shi eltiris je la kornaro nordan cervon, kiu havis chirkau la kolo brilpuran kupran ringon kaj estis alligita. “Ghin ni ankau devas teni en konstanta timo, char alie ghi forsaltus de ni. Chiun vesperon mi tiklas ghin sur la kolo per mia akra tranchilo, kiun ghi tre timas.” La malgranda knabino eltiris longan tranchilon el fendo de la muro kaj pasigis ghin super la kolo de la cervo. La kompatinda besto batadis per la piedoj, kaj la rabista knabino ridis, kaj poste shi tiris kun si Gerdan al la dormoloko.

“Chu dum la dormado vi restigos la tranchilon che vi?” demandis Gerda kaj rigardis shin kun iom da timo.

“Mi chiam dormas kun la tranchilo,” diris la malgranda rabista knabino. “Oni ne scias, kio povas okazi. Sed nun rakontu al mi ankorau unu fojon, kion vi antaue rakontis al mi pri la malgranda Kay, kaj kial vi eliris en la malproksiman mondon.”

Kaj Gerda komencis sian rakonton denove de la komenco, kaj la arbaraj kolomboj kveris supre en sia kagho, sed la aliaj kolomboj dormis. La malgranda rabista knabino metis sian brakon chirkau la kolon de Gerda, tenis la tranchilon en la alia mano kaj tre laute ronkadis. Sed Gerda ne povis ech fermi okulon, char shi ja ne sciis, chu shi konservos la vivon au chu shi mortos. La rabistoj sidis en rondo chirkau la fajro, manghis kaj kantis, kaj la rabista virino saltadis. Ho, al la malgranda knabino estis terure vidi chion chi tion.

Subite la arbaraj kolomboj diris: “Kurre, kurre! ni vidis la malgrandan Kayon. Blanka kokino portis lian glitveturilon, li sidis sur la veturilo de la negha reghino, kiu traveturis la arbaron, kiam ni kushis en la nesto. Shi blovis sur nin, junajn kolombojn, kaj krom ni du chiuj mortis; kurre, kurre!”

“Kion vi diras tie supre?” ekkriis Gerda. “Kien veturis la negha reghino? Chu vi ion scias pri tio?”

“Kredeble shi veturis al Laplando, char tie estas chiam negho kaj glacio. Demandu la nordan cervon, kiu tie staras alligita!”

“Tie estas glacio kaj negho, tie estas benita kaj belega lando!” diris la norda cervo. “Tie oni libere saltas tien kaj reen en la liberaj valoj. Tie la negha reghino havas sian someran tendon, sed sian konstantan palacon shi havas pli norde, pli proksime al la norda poluso, sur la insulo, kiu estas nomata Spicbergo.”

“Ho Kay, kara Kay!” gemis Gerda.

“Nun kushu silente!” diris la rabista knabino, “alie mi enpushos al vi la tranchilon en la korpon!”

Matene Gerda rakontis al shi chion, kion la arbaraj kolomboj al shi diris, kaj la malgranda rabista knabino aspektis tre serioze, balancis tamen la kapon kaj diris: “Estas tute egale! – Chu vi scias, kie trovighas Laplando?” shi demandis la nordan cervon.

“Kiu povus tion scii pli bone ol mi!” diris la besto, kaj la okuloj lumis en ghia kapo: “Tie mi naskighis kaj elkreskis, tie mi ludadis sur la neghaj kampoj.”

“Auskultu!” diris la rabista knabino al Gerda; “kiel vi vidas, chiuj niaj viroj foriris, sed la patrino estas ankorau chi tie kaj restas hejme. Tamen che la matenmangho shi trinkas ordinare el la granda botelo kaj tuj post tio endormighas; tiam mi ion faros por vi.” Shi desaltis kun bruo de sia dormoloko, jhetis sin sur la kolon al sia patrino tauzante al shi la barbon kaj diris: “Mia kara dolcha kapreto, bonan matenon!” La patrino donis al shi frapon sur la nazon, tiel ke la nazo farighis rughe kaj blue, sed chio chi tio estis farita nur pro amosento.

Kiam la patrino estis jam trinkinta el sia botelo kaj komencis dormeti, la rabista knabino iris al la norda cervo kaj diris: “Kvankam mi havus grandan deziron vin ofte ankorau tikli per la akra tranchilo, char tio estas tre amuza, tamen malgrau chio mi volas malligi vian shnuron kaj helpi al vi, ke vi povu kuri al Laplando; sed vi devas kuri tiel rapidege, kiel vi neniam ankorau kuris kaj alporti chi tiun malgrandan knabinon en la palacon de la negha reghino, kie trovighas shia ludkamarado. Vi certe audis, kion shi rakontis, char shi babilis sufice laute, kaj vi havas la kutimon subauskulti.”

La norda cervo alte eksaltis de ghojo. La rabista knabino levis la malgrandan Gerdan sur la cervon, kaj shi estis tiel antaugarda, ke shi alligis shin fortike kaj ech donis al shi malgrandan sidkusenon. “Estas tute egale!” shi diris, “jen prenu returne viajn peltajn botetojn, char estos malvarme, sed la mufon mi restigos che mi, ghi estas tro beleta! Vi tamen ne frostighos; jen prenu la grandajn pugnogantojn de mia patrino, ili sidos sur vi ghis la kubutoj! Surmetu ilin! Nun vi lau la manoj aspektas tute kiel mia malbela patrino.”

Gerda ploris de ghojo:

“Tian plorachadon mi ne povas traelporti!” diris la malgranda rabista knabino. “Nun vi devas havi aspekton ghojan! Jen prenu ankorau du panojn kaj unu shinkon, por ke vi ne bezonu malsati!” Ambau objektoj estis alligitaj malantaue sur la norda cervo; la malgranda knabino malfermis la pordon, envokis chiujn grandajn hundojn internen, poste shi distranchis la shnuron per sia tranchilo kaj diris al la norda cervo: “Nun ekkuru, sed priatentu la malgrandan knabinon!”

Gerda etendis la manojn kun la grandaj pugnogantoj al la rabista knabino, diris adiau, kaj la cervo ekkuris antauen trans arbetajhojn kaj malebenajhojn, tra la grandan arbaron, trans marchojn kaj stepojn, tiel rapidege, kiel ghi nur povis. La lupoj blekis, kaj la korvoj kriis. El malproksime oni audis malfortan krakon kaj fortaj sentondraj fulmoj montrighis ciuflanke.

“Tio estas miaj malnovaj nordaj lumoj!” diris la norda cervo; “rigardu, kiel ili lumas!” Kaj ankorau pli rapide ghi kuris antauen tage kaj nokte. La panoj estis formanghitaj, la shinko ankau, kaj jen ili estis en Laplando.

Г.Х. Андерсен

Снежная королева (продолжение)


История пятая
Маленькая разбойница

Вот Герда въехала в темный лес, в котором жили разбойники; карета горела как жар, она резала разбойникам глаза, и они просто не могли этого вынести.

- Золото! Золото! - закричали они, схватив лошадей под уздцы, убили маленьких форейторов, кучера и слуг и вытащили из кареты Герду.

- Ишь какая славненькая, жирненькая! Орешками откормлена! - сказала старуха разбойница с длинной жесткой бородой и мохнатыми, нависшими бровями. - Жирненькая, что твой барашек! Ну-ка, какова на вкус будет?

И она вытащила острый сверкающий нож. Какой ужас!

- Ай! - вскрикнула она вдруг: ее укусила за ухо ее собственная дочка, которая сидела у нее за спиной и была такая необузданная и своевольная, что просто любо. - Ах ты дрянная девчонка! - закричала мать, но убить Герду не успела.

- Она будет играть со мной, - сказала маленькая разбойница. - Она отдаст мне свою муфту, свое хорошенькое платьице и будет спать со мной в моей постели.

И девочка опять так укусила мать, что та подпрыгнула и завертелась на месте. Разбойники захохотали.

- Ишь как пляшет со своей девчонкой!

- Хочу в карету! - закричала маленькая разбойница и настояла на своем - она была ужасно избалована и упряма.

Они уселись с Гердой в карету и помчались по пням и кочкам в чащу леса.

Маленькая разбойница была ростом с Герду, но сильнее, шире в плечах и гораздо смуглее. Глаза у нее были совсем черные, но какие-то печальные. Она обняла Герду и сказала:

- Они тебя не убьют, пока я не рассержусь на тебя. Ты, верно, принцесса?

- Нет, - отвечала девочка и рассказала, что пришлось ей испытать и как она любит Кая.

Маленькая разбойница серьезно поглядела на нее, слегка кивнула и сказала:

- Они тебя не убьют, даже если я и рассержусь на тебя, - я лучше сама убью тебя!

И она отерла слезы Герде, а потом спрятала обе руки в ее хорошенькую мягкую теплую муфточку.

Вот карета остановилась: они въехали во двор разбойничьего замка.

Он был весь в огромных трещинах; из них вылетали вороны и вороны. Откуда-то выскочили огромные бульдоги, казалось, каждому из них нипочем проглотить человека, но они только высоко подпрыгивали и даже не лаяли - это было запрещено. Посреди огромной залы с полуразвалившимися, покрытыми копотью стенами и каменным полом пылал огонь. Дым подымался к потолку и сам должен был искать себе выход. Над огнем кипел в огромном котле суп, а на вертелах жарились зайцы и кролики.

- Ты будешь спать вместе со мной вот тут, возле моего маленького зверинца, - с.казала Герде маленькая разбойница.

Девочек накормили, напоили, и они ушли в свой угол, где была постлана солома, накрытая коврами. Повыше сидело на жердях больше сотни голубей. Все они, казалось, спали, но когда девочки подошли, слегка зашевелились.

- Все мои! - сказала маленькая разбойница, схватила одного голубя за ноги и так тряхнула его, что тот забил крыльями. - На, поцелуй его! - крикнула она и ткнула голубя Герде прямо в лицо. - А вот тут сидят лесные плутишки, - продолжала она, указывая на двух голубей, сидевших в небольшом углублении в стене, за деревянною решеткой. - Эти двое - лесные плутишки. Их надо держать взаперти, не то живо улетят! А вот и мой милый старичина бяшка! - И девочка потянула за рога привязанного к стене северного оленя в блестящем медном ошейнике. - Его тоже нужно держать на привязи, иначе удерет! Каждый вечер я щекочу его под шеей своим острым ножом - он до смерти этого боится.

С этими словами маленькая разбойница вытащила из расщелины в стене длинный нож и провела им по шее оленя. Бедное животное забрыкалось, а девочка захохотала и потащила Герду к постели.

- Неужели ты и спишь с ножом? - спросила ее Герда.

- Всегда! - отвечала маленькая разбойница. - Мало ли что может статься! Ну, расскажи мне .еще раз о Кае и о том, как ты пустилась странствовать по белу свету.

Герда рассказала. Лесные голуби в клетке тихо ворковали; другие голуби уже спали. Маленькая разбойница обвила одною рукой шею Герды - в другой у нее был нож - и захрапела, но Герда не могла сомкнуть глаз, не зная, убьют ее или оставят в живых. Вдруг лесные голуби проворковали:

- Курр! Курр! Мы видели Кая! Белая курица несла на спине его санки, а он сидел в санях Снежной королевы. Они летели над лесом, когда мы, птенцы, еще лежали в гнезде. Она дохнула на нас, и все умерли, кроме нас двоих. Курр! Курр!

- Что. вы говорите! - воскликнула Герда. - Куда же полетела Снежная королева? Знаете?

- Наверно, в Лапландию - ведь там вечный снег и лед. Спроси у северного оленя, что стоит тут на привязи.

- Да, там вечный снег и лед. Чудо как хорошо! - сказал северный олень. - Там прыгаешь себе на воле по огромным сверкающим равнинам. Там раскинут летний шатер Снежной королевы, а постоянные ее чертоги - у Северного полюса, на острове Шпицберген.

- О Кай, мой милый Кай! - вздохнула Герда.

- Лежи смирно, - сказала маленькая разбойница. - Не то пырну тебя ножом!

Утром Герда рассказала ей, что слышала от лесных голубей. Маленькая разбойница серьезно посмотрела на Герду, кивнула головой и сказала:

- Ну, так и быть!.. А ты знаешь, где Лапландия? - спросила она затем у северного оленя.

- Кому же и знать, как не мне! - отвечал олень, и глаза его заблестели. - Там я родился и вырос, там прыгал по снежным равнинам.

- Так слушай, - сказала Герде маленькая разбойница. - Видишь, все наши ушли, дома одна мать;

немного погодя она хлебнет из большой бутылки и вздремнет, тогда я кое-что сделаю для тебя.

И вот старуха хлебнула из своей бутылки и захрапела, а маленькая разбойница подошла к северному оленю и сказала:

- Еще долго можно было бы потешаться над тобой! Уж больно ты уморительный, когда тебя щекочут острым ножом. Ну, да так и быть! Я отвяжу тебя и выпущу на волю. Можешь бежать в свою Лапландию, но за это ты должен отвезти к дворцу Снежной королевы эту девочку - там ее названый брат. Ты ведь, конечно, слышал, что она рассказывала? Она говорила громко, а у тебя вечно ушки на макушке.

Северный олень так и подпрыгнул от радости. А маленькая разбойница посадила на него Герду, крепко привязала ее для верности и даже подсунула под нее мягкую подушку, чтобы ей удобнее было сидеть.

- Так и быть, - сказала она затем, - возьми назад свои меховые сапожки - ведь холодно будет! А муфту уж я оставлю себе, больно она хороша. Но мерзнуть я тебе не дам: вот огромные рукавицы моей матери, они дойдут тебе до самых локтей. Сунь в них руки! Ну вот, теперь руки у тебя, как у моей уродины матери.

Герда плакала от радости.

- Терпеть не могу, когда хнычут! - сказала маленькая разбойница. - Теперь ты должна радоваться. Вот тебе еще два хлеба и окорок, чтобы не пришлось голодать.

И то и другое было привязано к оленю. Затем маленькая разбойница отворила дверь, заманила собак в дом, перерезала своим острым ножом веревку, которою был привязан олень, и сказала ему:

- Ну, живо! Да береги смотри девочку. Герда протянула маленькой разбойнице обе руки в огромных рукавицах и попрощалась с нею. Северный олень пустился во всю прыть через пни и кочки по лесу, по болотам и степям. Выли волки, каркали вороны.

Уф! Уф! - послышалось вдруг с неба, и оно словно зачихало огнем.

- Вот мое родное северное сияние! - сказал олень. - Гляди, как горит.

И он побежал дальше, не останавливаясь ни днем, ни ночью. Хлебы были съедены, ветчина тоже, и вот они очутились в Лапландии.

1 2 3 4 5 6 7