КОЛКЕР Борис
Григорьевич
ВКЛАД РУССКОГО ЯЗЫКА
В ФОРМИРОВАНИЕ И РАЗВИТИЕ
ЭСПЕРАНТО (4)
Формы глагола в эсперанто
выражаются минимальным набором
морфологических
показателей, но они позволяют
глагольной системе адекватно
функционировать в
различных обстоятельствах.
Глагольная система эсперанто
состоит лишь из трех синтетических
форм
времени. Здесь, несомненно,
решающую роль сыграла модель
русского языка,
причем русская аналитическая форма
будущего времени не получила
отражения в
эсперанто.
В то же время, исходя из внешнего
сходства конструкций,
западноевропейские
эсперантологи создали по образцу
романских и германских языков
теорию
вспомогательных сложных форм
времени в эсперанто. Суть ее
состоит в том, что
глагол может выступать в
аналитической форме в виде
сочетания спрягаемого
вспомогательного глагола esti "быть"
и причастия любого залога и
времени. Но
поскольку спрягаемый элемент здесь
недостаточно грамматикализован, он
играет
роль связки, а не вспомогательного
глагола. Аналитические формы
являются
просто предикативной конструкцией,
т.е. причастным составным
сказуемым.
Такие словосочетания обычны для
русского языка, например: "книга
была
прочитана", "книга была
читаема". Эсперантские аналоги: La libro estis
legita, la libro estis legata. Таким же
образом конструируются по аналогии
формы с причастиями
действительного залога, какие
отсутствуют в русском
языке.
Видовая система глагола была
заложена в эсперанто по модели
русского и
польского языков.
Лексико-семантическая категория
способов действия
существует и в романских и
германских языках, но
морфологически она
выражается лишь спорадически
(некоторые немецкие префиксы). Как
известно,
когда-то богатая система временных
форм русского глагола постепенно
атрофировалась. Для выражения
оттенков действия русский язык
развил
категорию вида. Эсперанто оказался
в подобном положении и также развил
категорию вида. Это облегчалось
тем, что категория вида содержалась
в том же
русском языке. Следует отметить,
что категория вида в эсперанто
находится в
стадии становления и не выражается
так четко, как в русском языке.
Вид в эсперанто, как и в русском
языке, оформляется
морфологическими
средствами (глагольная видовая
деривация) и
морфолого-синтаксическими
средствами (причастное составное
сказуемое, в котором связка
"быть" выражает
темпоральное значение, а
предикативный член - причастие - с
помощью
причастной видовой деривации
выражает аспектуальное значение).
Большинство эсперантских
безаффиксных глаголов относятся к
двувидовым. Их
видовое значение выделяется
контекстом или лексическими
средствами.
Вследствие своей
немаркированности, что
противопоставляет их прежде всего
префиксальным перфективным
глаголам, двувидовые глаголы имеют
тенденцию
употребляться в тех случаях, когда
нет необходимости подчеркивать
перфективность. Иными словами, они
ассоциируются со значением
несовершенного
вида, хотя могут употребляться и в
значении совершенного вида: fari "делать,
сделать". Среди безаффиксных
глаголов выделяется группа
непредельных
глаголов абсолютного
несовершенного вида (memori
"помнить", ami
"любить",
stari
"стоять") и группа глаголов
преимущественно совершенного вида
со
значением мгновенного или
однократного действия (fali
"упасть", forgesi
"забыть").
Глаголы совершенного вида
образуются от двувидовых и
имперфективных глаголов
несколькими способами. Инхоативный
подвид образуется с помощью
префикса ek-,
являющегося семантическим
аналогом нескольких русских
превербов: ekvoli
"захотеть", ekami
"полюбить", ekvidi
"увидеть".
Для обозначения терминативного
подвида эсперанто не обладает
одним
морфологическим показателем и, при
необходимости, использует его
суррогаты в
виде полупрефиксов: ellerni
"изучить", finkanti
"спеть" и т.д. Этот способ
перфективации основывается также
на модели русского языка, где нет
регулярного показателя
терминативного подвида, а
используется большой ряд
превербов. С другой стороны, в
эсперанто, как и в русском языке,
почти все
словообразовательные префиксы,
наряду с деривационным значением,
имеют также
терминативное созначение. Это
снижает потребность в специальном
чистовидовом
префиксе.
Другим способом обозначения
терминативной перфективации
является
использование конструкций
причастного составного сказуемого
с предикативным
членом - активным или пассивным
причастием прошедшего времени: la libro
estis legita "книга была
прочитана", mi estis
leginta la libron "я прочитал
книгу". Для последней формы в
русском языке нет аналога: "я был
прочитавшим" - грамматически
правильная, но не реализуемая
конструкция.
Имперфективация в эсперанто
осуществляется регулярно с помощью
суффикса -ad-,
который копирует соответствующий
регулярный способ
имперфектизации русского языка с
помощью суффиксов -ива-/-ыва-/-ва-/-а-.
Как
и в русском языке, существует
имперфективация беспрефиксных
глаголов
совершенного вида: trompi
"обмануть", trompadi
"обманывать"; имперфективация
суффиксальных глаголов,
мотивированных существительными и
прилагательными:
shtonighi
"окаменеть", shtonighadi
"окаменевать"; а также
вторичная
имперфективация префиксальных
глаголов совершенного вида,
мотивированных
беспрефиксными глаголами: kreski "расти",
elkreski
"вырасти", elkreskadi
"вырастать".
Заменгоф и первые эсперантские
авторы излишне часто употребляли
видовые
аффиксы ek-
и -ad-,
стремясь, под давлением
грамматической системы русского
языка, придать двувидовым глаголам
формальные показатели категории
вида даже
в тех случаях, когда контекст не
дает повода для сомнений в видовом
значении
глагола.
Что касается категории наклонения,
влияние русского языка можно
усмотреть в
том, что сослагательное наклонение
в эсперанто не имеет форм времени.
По модели русского языка
эсперантские глаголы четко
подразделяются на
переходные и непереходные. В
отличие от романских и германских
языков, у них
нет транзитивностной омонимии. Под
влиянием национальных языков и
вследствие
того, что в эсперанто прямое
дополнение может иногда заменять
косвенное
дополнение, у ряда эсперантских
глаголов наблюдается колебание
между
отнесенностью к переходным и к
косвенно-переходным глаголам: danki (al)
"благодарить", esperi
(al, pri) "надеяться".
Подавляющее большинство
эсперантских глаголов совпадает по
переходности-непереходности с
аналогичными русскими глаголами. В
обоих
языках непереходные глаголы
преобразуются в переходные с
помощью аналогичных
префиксов: travivi
"прожить", prilumi
"осветить". В
эсперанто для этого
используется также каузативный
суффикс, что имеет место в русском
языке
редко: trinkigi
"поить". Переходные глаголы
преобразуются в непереходные с
помощью возвратного суффикса -igh- по модели
русского постфикса -ся: detrui
"разрушить", detruighi
"разрушиться".
Основным средством образования
глаголов страдательного залога в
эсперанто
является сочетание глагола esti "быть"
и причастия страдательного залога,
что характерно и для русского
языка: la libro estis legita
de studento
"книга была прочитана
студентом". Но в русском языке
основным средством
образования глаголов
страдательного залога является
постфикс -ся, что
копируется в эсперанто аналогичным
суффиксом -igh-: tiu formo
uzighas ofte
"эта форма употребляется
часто".
Русский язык повлиял на широкое
употребление в эсперанто глаголов
в среднем
залоге, где аналогом постфикса -ся
опять выступает суффикс
-igh-: la shtono
rulighas "камень катится".
Вслед за русским языком медиальная
форма часто
употребляется вместо активной
формы с возвратным местоимением: lavighi
"мыться" вм. lavi
sin "мыть себя".
Эсперанто не только перенял
четырехчленную систему русских
причастий, но и
добавил к ней образованные по
аналогии две формы будущего
времени. Причастия
и деепричастия сохраняют вид
глагола, от которого они
образованы: в
кодифицированной
"Фундаментальной грамматике"
Заменгоф дает такие переводы
причастий на русский язык: faranta
"делающий", farinta
"сделавший", farata
"делаемый",
farita "сделанный". Это
недвусмысленное, хотя и
имплицитное,
указание на наличие категории вида
у причастий подтверждается узусом
эсперанто, что было кодифицировано
Академией эсперанто. Как и в
русском
языке, в эсперанто всегда
маркированы различия между
отглагольными
прилагательными и причастиями (danca - dancanta
"танцевальный - танцующий"),
между причастиями и деепричастиями
(leganta
"читающий", legante
"читая").
Вклад русского языка проявляется в
форме некоторых местоимений, а
также в их
исходе на -i,
аналогично русским местоимениям с
исходом на -и/-ы: ni
"мы",
vi
"вы", ili
"они".
Эсперанто богаче производными
наречиями, чем романские и
германские языки,
что имеет параллель в русском
языке. Как и русский язык, но
морфологически
более четко, эсперанто различает
наречие места и направления: supre
"вверху", supren "вверх".
Особую группу составляет в
эсперанто система коррелятивных
слов (местоимений
и местоименных наречий), служащая
для выражения понятий предмета и
его
индивидуализации, качества, места,
направления, времени, количества,
образа
действия, причины и принадлежности.
Она построена по модели русского
языка,
хотя и имеет менее явные аналоги в
других языках, но заполнение пустых
клеток по принципу регулярности
довело ее до логического
совершенства.
Система представляет собой сетку
семантических множителей, причем
начальная
часть трех из пяти разрядов
(вопросительно-относительные,
указательные и
отрицательные коррелятивные слова)
регулярно соотносятся с начальной
частью
аналогичных русских слов: kiu "кто", tiu "тот", neniu
"никто" и т.п.
Предлоги обладают низкой степенью
интернациональности и отобраны в
эсперанто
из отдельных языков.
Непосредственно к русскому языку
восходят следующие
предлоги: krom
"кроме", po
"по", pri
"о" (медиализация форм
"при" и "про"),
а также асемантический предлог je (от
выражения "ей-богу"). Всем
первообразным простым предлогам
русского языка в их основных
значениях
соответствуют в эсперанто
аналогичные предлоги, что,
естественно, не
случайно. По модели русского языка
эсперанто образует сложные и
составные
предлоги: el sub
"из-под", kune kun
"вместе с", depende
de "в зависимости
от" и др.
Вклад русского языка особенно
широко проявился в синтаксисе.
Заменгоф и
большинство первых авторов были
носителями русского языка
(некоторые также
носителями близкого к нему
польского языка). Когда они писали
на эсперанто,
они подсознательно (по
интерференции) превращали
эсперантский синтаксис в
близкую копию русского. Так были
установлены синтаксические нормы,
которые
закрепились в узусе. В диссертации
приводятся 18 особенностей
эсперантского
синтаксиса, которые роднят его с
русским языком и отличают от
большинства
романских и германских языков.
Например:
- полное согласование определения,
выраженного парадигматическим
классом
прилагательных, с определяемым,
выраженным парадигматическим
классом
существительных: Sed
neniam shi forgesos la belegajn arbarojn, la verdajn
montetojn kaj la malgrandajn infanojn... "Но
никогда она не забудет эти
прекрасные леса, зеленые холмы и
этих маленьких детей...";
- свободный порядок расположения
членов предложения: Sed
pri shia fratino ni
povas diri, ke shi farighis tiel malaminda, ke shia propra
patrino shin
forpelis de si "Но о ее сестре
мы можем сказать, что она стала
такой
ненавистной, что ее собственная
мать ее прогнала от себя";
- совпадение средств выражения
актуального членения предложения: La
direktoro donos respondon al tiu demando morgau
"Директор даст ответ на этот
вопрос завтра", Morgau
la direktoro donos respondon al tiu demando
"Завтра
директор даст ответ на этот
вопрос", Morgau al tiu demando donos respondon
la direktoro "Завтра на этот вопрос
даст ответ директор";
- отсутствие согласования времен в
сложно-подчиненном предложении: Chiu, kiu
shin vidis, povis pensi, ke li vidas la patrinon
"Каждый, кто ее видел, мог
думать, что он видит ее мать";
- употребление в безличных
предложениях предикативных слов в
форме наречий и
причастий, уподобляющихся
наречиям: estas varme
"тепло", estas
necese
"необходимо", estas
ordonite veni "приказано
прибыть".
|
|