Глава тринадцатая
ШАРИК МЕНЯЕТ ПРОФЕССИЮ

   Дядя Федор говорит коту:
   - Надо что-то с  Шариком делать.  Пропадет он у нас.  Совсем от тоски высох.
   Кот предлагает:
   - Может,  нам  из  него  ездовую  собаку  сделать?  Необязательно ему охотничьей быть.  Купим  тележку,  будем  на  нем  всякие  вещи  возить. Например, молоко на базар.
   - Нет,  -  возражает дядя Федор.  -  Ездовые собаки только на  Севере бывают. И потом, у нас тр-тр Митя есть. Надо что-то другое выдумать.
   А потом говорит:
   - Придумал!  Мы из него цирковую собаку сделаем -  пуделя. Научим его танцевать,  через кольцо прыгать,  воздушным шариком жонглировать. Пусть детишек веселит маленьких.
   Кот согласился с дядей Федором:
   - Ну что же.  Пусть будет пуделем.  Комнатные собаки тоже нужны, хоть они и  бесполезные.  Будет он в  доме жить,  на диване лежать и  тапочки подавать хозяину.
   Позвали они Шарика и спрашивают:
   - Ну что, хочешь, чтобы из тебя пуделя сделали?
   - Делайте хоть чучело!  -  говорит Шарик.  -  Все  равно мне жизнь не мила. Нет мне счастья на этой земле. Похороню я свое призвание.
   И  стали  они  за  реку  собираться:   в  новый  дом  пятиэтажный,  в парикмахерскую.  Дядя Федор пошел тр-тр Митю заводить, а Матроскин Мурке сена подбрасывать. Он ей открыл дверь из коровника и сказал:
   - Мы дом на тебя оставляем.  Если какой жулик появится,  ты с  ним не чикайся. Рогами его. А вечером я тебя чем-нибудь угощу.
   Дядя Федор тр-тр Митю выкатил,  супа в  него налил и сел на шоферское кресло.  Шарик рядом устроился,  а  Матроскин -  наверху.  И поехали они стричься.
   Митя тарахтел радостно и вовсю работал колесами.  Увидит лужу -  и по ней! Так что вода во все стороны веером. Молодой еще трактор! Новенький. А  если он кур встречал на пути,  он тихонечко подкрадывался и  гудел во все горло: "Уу-уу-уу!" Бедные куры по всей дороге разлетались.
   Замечательная была  поездка.  Дядя Федор песню запел,  а  трактор ему подпевал. Очень хорошо у них выходило:
   - Во поле березонька...
   - Тыр-тыр-тыр.
   - Во поле кудрявая...
   - Тыр-тыр-тыр.
   - Люли-люли...
   - Тыр-тыр-тыр.
   - Люли-люли...
   - Тыр-тыр-тыр.
   Наконец они  к  парикмахерской подъехали.  Кот  в  тракторе остался - сторожить,  а  дядя  Федор с  Шариком стричься пошли.  В  парикмахерской чисто, уютно и светло, и женщины сидят под колпаками, сохнут. Парикмахер спрашивает у дяди Федора:
   - Что вам угодно, молодой человек?
   - Мне надо Шарика постричь.
   Парикмахер говорит:
   - Дожили!  Шарики,  кубики! И как же его постричь? Под польку или под полубокс? Или, может быть, под мальчика? А может, его и побрить заодно?
   Дядя Федор отвечает:
   - Не  надо его брить.  И  под мальчика не  надо.  Его надо под пуделя постричь.
   - Это как - под пуделя?
   - Очень просто. Его надо сверху завить. Внизу все наголо. И на хвосте кисточка.
   - Понятно,  -  говорит парикмахер.  -  На  хвосте кисточка,  в  руках тросточка, в зубах косточка. Это уже не Шарик, это жених получается!
   И все женщины под колпаками засмеялись.
   - Ничего не выйдет, молодой человек. У нас есть женский зал и мужской зал, а собачьего пока что нет.
   Так ни с чем они к Матроскину пришли. Кот говорит:
   - Эх вы!  Вы бы сказали,  что это не просто собака,  а  какого-нибудь артиста или директора стадиона.  Вас бы вмиг и  постригли,  и завили,  и одеколоном побрызгали. Ну-ка, идите назад!
   Когда они снова пришли, парикмахер очень удивился:
   - Вы что-то забыли, молодой человек? Что именно?
   Дядя Федор говорит:
   - Мы забыли вам сказать,  что эта собака не просто собака,  а ученая. Мы ее к выступлению готовим.
   Парикмахер как засмеется:
   - Ой, ученая-кипяченая! А что же она у вас умеет делать? Может, она у вас писать-сочинять умеет? Может, она у вас на дудочке дудит?
   Дядя Федор говорит:
   - Про дудочку я не знаю, а считает она запросто.
   - Да? Ну, а сколько будет пятью пять?
   - Пятью пять будет двадцать пять, - говорит Шарик. - А шестью шесть - тридцать шесть.
   Парикмахер как услышал,  так и в кресло сел парикмахерское! И вправду собака  ученая:  не  только  считать,  но  и  говорить умеет.  Достал он салфетку чистую и говорит:
   - Если клиенты не возражают, я пожалуйста. И постригу, и завью вашего Шарика.  И еще детям расскажу,  чтобы учились. Уж если собаки грамотными стали, то детям спешить надо. Иначе все места в школе звери займут.
   Женщины, которые под колпаками сохли, не стали возражать:
   - Что вы! Что вы! Такую собаку надо обязательно в порядок привести. У такой собаки все должно быть прекрасно: и душа, и прическа, и кисточка!
   И  парикмахер за работу принялся.  А  пока он Шарика стриг,  он с ним разговаривал.  Он ему вопросы задавал из разных областей науки.  А Шарик ему отвечал.
   Парикмахер просто поражен был.  Он такой учености никогда в  жизни не видел. Он постриг Шарика, и завил, и голову ему помыл, и денег за работу не взял от удивления.  И так его проодеколонил,  что от Шарика "Полетом" за километр пахло. Пудель из Шарика получился - хоть сейчас на выставку! Он даже сам себя в зеркале не узнал.
   - Что это за штука такая кудрявенькая? Не собака, а барышня. Так бы и укусил! - говорит Шарик.
   Сверху-то он пуделем стал, а внутри так Шариком и остался.
   А дядя Федор отвечает:
   - Это ты сам. Комнатная собака - пудель. Привыкай теперь.
   Только Шарик что-то  не очень повеселел после парикмахерской.  А  еще больше  загрустил.   Его  грусть  дяде  Федору  передалась,  а  от  него Матроскину. И даже Митя помалкивал - кур не пугал.
   Одно их только под конец развеселило.  Подъехали они к своему домику, смотрят, а у них почтальон Печкин на яблоне сидит. Дядя Федор говорит:
   - Смотрите,  какой  фрукт  у  нас  на  яблоне созрел в  конце августа месяца! Чего вы там делаете?
   - Ничего не делаю,  -  отвечает Печкин. - От вашей коровы спасаюсь. Я пришел к вам в окошко посмотреть,  все ли у вас электроплитки выключены. А она на меня как набросится! Вон у меня сколько дырок на штанах.
   И верно,  дырок у него на штанах с десяток. А внизу под деревом Мурка лежит, жвачку пережевывает.
   Пришлось им Печкина снова чаем отпаивать. А пока они чай готовили, он тихонечко в  коридор вышел и незаметно от курточки дяди Федора пуговичку отрезал.  Зачем он это сделал,  мы с вами потом узнаем. Только пуговичка эта очень нужна была Печкину.

Chapitro dektria
BULETO SHANGHAS LA PROFESION

Onklo Teodoro diras al la kato:
- Necesas fari ion pri Buleto. Pereos li che ni. Tute sekighis li pro angoro.
La kato proponas:
- Eble ni faru el li jungo-hundon? Ne nepre li devas esti la chasista. Ni achetu charon kaj veturigu ni junginte lin diversajn ajhojn, ekzemple la lakton al bazaro.
- Ne, - oponas onklo Teodoro. - Jungohundoj nur en Nordo ekzistas. Kaj krome ni ja havas tr-ron Michjo. Necesas elpensi ion alian.
Kaj poste li diras:
- Elpensis ni! Ni faru el li cirkan hundon - pudelon. Ni instruos lin danci, trans ringo salti, aerpilkon jhongli. Amuzu li etinfanojn.
La kato konsentis kun onklo Teodoro:
- Kial ne? Estu li pudelo. Chambrohundoj ankau necesas, kvankam ili estas senutilaj. Loghu li en la domo, sur divano kushu kaj alportu pantoflojn por la mastro.
Vekis ili Buleton kaj demandas:
- Nu, chu deziras vi ke oni faru el vi pudelon?
- Faru ech pajlofiguron! - diras Buleto. - Tutegale la vivo por mi ne estas placha. Ne havas mi felichon en tiu chi mondo. Enterigos mi mian destinon.
Do ekpreparighis ili por veturi postriveren, al la nova kvinetagha domo, al la frizejo. Onklo Teodoro iris funkciigi tr-ron Michjo, dum Maristo - por aldoni fojnon al Ronronjo. Li lasis malfermita la pordon de la stalo kaj diris:
- Ni lasas la domon je vi. Se iu fripono aperos, vi ne ceremoniachu kun li: kornobate, kornobate lin. Kaj vespere mi vin regalos per io.
Onklo Teodoro elrulis tr-ron Michjo, envershis en ghin supon kaj okupis la shoforan seghon. Buleto apude sidighis kaj Maristo - supre. Do ekveturis ili tondighi.
Michjo ghoje bruis kaj fervore funkciis per la radoj. Se vidas ghi flakon - impetas al ghi tuel, ke la akvo chiuflanken shprucas ventumile. Juna traktoro ghi dume estas, novico. Kaj se ghi renkontis kokinojn dumvoje, ghi kashe aliris kaj fajfegis per tuta sia gorgho: "Uu-uu-uu!". Kompatindaj kokinoj disflugis lau la tuta vojo. Bonega estis la veturo. Onklo Teodoro ekkantis kanton, kaj la traktoro akompanis al li. Tre bone rezultis che ili:
- Betuleto staris en la kampo...
- Tr-tr-tr.
- Krispulino staris en la kampo...
- Tr-tr-tr.
- Lule, lule...
- Tr-tr-tr.
- Lule-lule...
- Tr-tr-tr.
Fine ili alvenis la frizejon. La kato restis en la traktoro por gardi, dum onklo Teodoro kun Buleto iris tondighi. En la frizejo estis pure, komforte kaj hele, kaj virinoj sidis sub kloshoj, sekighis. La frizisto demandis onklon Teodoron:
- Kion vi deziras, junulo?
- Mi bezonas tondi Buleton.
La frizisto diras:
- Nu ghisvivis ni! Buletoj-kubetoj! Kaj kiufasone mi tondu lin? Chu "lau polin' " au kurt-fasone? Au eble "lauknabe"? Eble ankau razi lin?
Onklo Teodoro respondas:
- Ne necesas razi. Kaj "lauknabe" ne necesas. Necesas tondi lin "laupudele".
- Kiel do "laupudele"?
- Tre simple. Necesas supre bukligi lin, sube plentondi kaj sur la vosto restigi kvaston.
- Klaras, - diras la frizisto. - Sur la vosto kvasto, surpiede kalsono, en la dento bastono. Tio jam ne plu estos Buleto, sed fiancho rezultighos!
La virinoj sub la kloshoj ekridis.
- Nenio eblos, junulo. Ni havas porviran halon, porvirinan, sed porhunda dume ne estas.
Tiel senrezulte ili revenis al Maristo. La kato diras:
- Ve al vi! Vi devus diri, ke temas ne pri ordinara hundo, sed pri tiu de aktoro au iu de stadionestro. Oni tuj kaj tondus vin, kaj frizus kaj parfumigus. Nu, reiru!
Kiam ili denove venis, la frizisto tre miris:
- Chu vi forgesis ion, junulo? Kion nome?
Onklo Teodoro diras:
- Ni forgesis diri al vi, ke temas ne pri ordinara hundo, sed klera. Ni preparas lin por prezentado.
La frizisto - ek, ekridis.
- Ho, klera-butera! Kion do li scipovas? Eble li skribi-kalkuli scias? Eble li che vi shalmon ludas?
Onklo Teodoro diras:
- Pri shalmo mi ne scias, sed kalkulas li facilege.
- Chu? Nu, kiom rezultigas kvinoble kvin?
- Kvinoble kvin rezultigas dudek kvin, - diras Buleto. - Kaj sesoble ses rezultigas tridek ses.
La frizisto audinte tion tuj falis en la fotelon frizistan! Efektive la hundo estas klera: li ne nur kalkuli, sed ech paroli scias. Prenis li puran tukon kaj diras:
- Se la klientoj ne kontrauas, mi volonte konsentas: mi kaj tondos kaj frizos vian Buleton. Kaj ankorau mi al la infanoj rakontos, por ke ili lernu. Ech se hundoj ighis kleraj, la infanoj devas rapidi, alie en lernejo bestoj okupos chiujn lokojn.
La virinoj, sekighantaj sub la kloshoj, ne kontrauis:
- Jes, jes! Volonte! Tian hundon nepre necesas ordigi. Tia hundo devas havi chion belegan: kaj la animon, kaj la frizajhon, kaj la kvaston!
Do la frizisto eklaboris. Dum li tondis Buleton, li konversaciis. Li demandis lin el diversaj sciencaj branchoj, kaj Buleto respondis.
La frizisto surprizighis. Li neniam en sia vivo vidis tian edukitecon. Li tondis Buleton, kaj frizis lin kaj lavis la kapon, kaj ech ne prenis monon pro miro. Li tiom parfumigis lin, ke de Buleto odoris per odekolono je unu kilometro. Pudelo rezultighis el Buleto - oni tuj prenus lin por ekspozicio! Li ech mem ne rekonis sin en spegulo.
- Kiu estas tiu koketino krispa? Nu ne hundo, sed fraulino vera. Ho, kiel volonte mi mordus shin! - diras Buleto.
Lauaspekte li ighis pudelo, sed interne li restis ja Buleto.
Do onklo Teodoro respondas:
- Tio estas vi mem. Chambra hundo - pudelo. Alkutimighu de nun.
Tamen Buleto ial ne tre gajighis post la frizado, sed ech pli ekangoris. Lia malgajo infektis onklon Teodoron, kaj de li - ankau Mariston. Ech Michjo silentis kaj ne timigis la kokinojn.
Nur unu okazajho gajigis ilin fine. Alvojaghas ili sian domon, rigardas - poshtisto Forno sur la pomarbo sidas. Onklo Teodoro diras:
- Rigardu kia frukto maturighis sur nia pomarbo fine de augusto! Kion vi faras tie?
- Nenion mi faras, - respondas Forno. - Mi savas min de via bovino. Mi venis por rigardi en viajn fenestrojn, chu elshaltis vi chiujn elektrofornojn. Kaj shi - ek, atakis min! Jen kiom da truoj sur mia pantalono!
Ghuste, ne malpli ol dek truoj videblas sur lia pantalono, dum Ronronjo sub la arbo kushas kaj machajhon remachas.
Do devis ili denove trinkigi Fornon per teo. Kaj dum ili preparis teon, li kashe eliris la koridoron kaj nerimarkite detranchis butonon de jaketo de onklo Teodoro. Kiucele li faris tion, ni kun vi ekscios poste. Sed Forno tre bezonis tiun butonon.