Mia sakramenta revo

Pasis unu jaro de tiu felicha nokto, kiam mi renkontighis kun majstro Ganzelius, loghighis che li kaj farighis dischiplo de la fabelisto.

De mateno ghis vespero ni okupighis pri lingvoj de birdoj, bestoj kaj skaraboj, saltoj, naghado, bazoj de la fluga arto kaj aliaj fakoj, necesaj en la fabelista metio.

Precipe malfacilis al mi lingvoj de birdoj — mi ghenerale havas malbonajn kapablojn por lingvoj, — sed, denove kaj denove ripetante la lecionojn kaj uzante senfinan paciencon de la

Instruisto, mi tie ankau atingis iajn sukcesojn, tiel ke mi povis matene demandi la Hirundon: «Kia estos la vetero?», kaj la Krucbekulon: «Kiaj novajhoj estas sur la Luno?»

En tiu tago, antau vespermangho majstro Ganzelius diktis:

Oni ne miru, kiam vidas la mirindan, sed mirinde estas, se chirkaurigardinte vi vidos nenion mirindan.

Kaj plu:

Kelkaj rapsodoj kaj fabelistoj samtiel metas sian animon en vortojn, kiel skulptisto en marmoron, kaj forghisto — en verajn ventoflagojn kaj hufferojn (nur tial la veraj ventoflagoj montras vojon al felicho, kaj la hufferoj antaudiras ghian aperon).

Aliaj majstroj, pli singardaj, entenas la animon en kalkanoj, opiniante, ke nur tie, en malhelo kaj varmo (precipe se oni surmetas dikajn lanajn hejme trikitajn shtrumpojn), ghi estas en sekuro.

Kio estas pli ghusta, chiu decidas por si mem, kaj neniu povas decidi tion anstatau la alia.

La leciono finighis.

— Pri kio vi pensas, filcho? — demandis majstro Ganzelius.

Mi kuraghis diri al la Instruisto, ke uzi lian gastamon certe estas nemerita felicho. Sed ghuste la nemerito de la felicho angoras min, kaj mi volus perafere kontroli miajn fortojn — chu mi taugas por io?

En si mi ekpensis: «Eble voje, en aliaj urboj mi felichos almenau el malproksimo vidi la Princinon?!»

Majstro Ganzelius longe rigardis miajn okulojn kaj, diveninte miajn pensojn, mallaute diris:

— Vi vidos shin! La lastan fojon, mia knabo. Mi mem volis peti vin ekvojaghi. Eble la Princino helpos vin. La kompatinda knabino perdis paciencon, atendante kvitighon kun la Sorchisto. Sed, kiu scias… Kiu komprenos shian ensorchitan koron…

La Instruisto en profunda pensado ekbalancadis la kapon:

Mi estas tre maljuna, kaj Turroputo estas certa, ke nun lin neniu malhelpos. Sed vi ja ellernis multe. Kaj vi ne timos?! Matene vojen, filcjho!

Mi dormis sentrankvile kaj tra la dormon audis malpezajn pashojn de la Instruisto. Li iradis de unu angulo al la alia en sia malgranda chambro, pensante pri io: eble ankau pri mia sorto.

Мое заветное желание

Исполнился год с той счастливой ночи, когда я встретился с метром Ганзелиусом, поселился у него и стал учеником сказочника.

С утра до вечера мы занимались языками птиц, зверей и жуков, прыжками, плаваньем, основами летного дела и другими предметами, необходимыми в сказочном ремесле. Особенно плохо мне давались языки птиц - у меня вообще плохие способности к языкам, - но, вновь и вновь повторяя уроки и пользуясь бесконечным терпением Учителя, я и здесь достиг известных успехов, так что мог утром спросить Ласточку: "Какая будет погода?", а Клеста: "Что нового на луне?"

В тот день, перед ужином, метр Ганзелиус продиктовал:

Не надо удивляться, когда видишь удивительное, но удивления достойно, если, взглянув окрест, ты ничего удивительного не встретишь.

И еще:

Иные рапсоды и сказочники тоже вкладывают свою душу в слова, как скульптор в мрамор, а кузнец в настоящие флюгера и подковы (только поэтому настоящие флюгера показывают путь к счастью, а подковы предвещают его появление).

Другие мастера, более осторожные, содержат душу в пятках, считая, что только там, в темноте и тепле (особенно если надеть толстые шерстяные носки домашней вязки), она в безопасности. Что правильнее, каждый решает сам за себя, и никто не может решить это за другого.

Урок окончился.

- О чем ты думаешь, сынок? - спросил метр Ганзелиус.

Набравшись храбрости, я сказал Учителю, что, конечно, пользоваться его гостеприимством - незаслуженное счастье. Но именно незаслуженность счастья тревожит меня, и я хотел бы на деле испытать свои силы - годен ли я хоть на что-нибудь?

Про себя я подумал: "Может быть, в дороге, в других городах посчастливится хоть издали увидеть Принцессу?!"

Метр Ганзелиус долго смотрел мне в глаза и, разгадав мои мысли, тихо сказал:

- Ты увидишь ее! В последний раз, мой мальчик. Я сам хотел просить тебя отправиться в путешествие. Может быть, Принцесса поможет тебе. Бедной девочке и самой не терпится свести счеты с Колдуном. Но, как знать... Кто поймет ее заколдованное сердце...

Учитель в глубокой задумчивости покачал головой:

- Я очень стар, и Турропуто уверен, что теперь никто ему не помешает. Но ты ведь многому научился. И ты не струсишь?! Утром в дорогу, сынок!

Спал я беспокойно и сквозь сон слышал легкие шаги Учителя. Он ходил из угла в угол по своей маленькой комнате, размышляя о чем-то: может быть, и о моей судьбе.