La magia shlosileto

Chio estis ankorau pli malfacila, ol mi supozis. La shlosilo de la horlogho estis fiksita al shtala cheneto per ringo, fermita de seruro. Mi ekploris pro senforto.

Estis audeblaj oftaj batoj de rompiloj kontrau glacion. Iomete plu, kaj la hometoj liberigos Turroputon el la glacia kapto.

Tiam eskapo estos neebla. Shtopinte la orelojn per la polmoj, mi diris al si: «Pensu, dum ne malfruas! Kion farus anstatau vi Ahhumdus kaj la Magistro? Kiel agus metr Ganzelius?»

Subite mi ne rememoris, sed kvazau ekaudis vochon de la Instruisto: «Kiam via panjo rigardis kaj rigardis la shlosilon ghis kiam fermighis por chiam shiaj okuloj, kaj en si shi preghis nur pri unu sola volo: en la plej malfacila minuto tiu chi shlosilo savu shian filon, tiam la shlosilo farighis magia…»

La magia shlosileto! Kiel mi povis forgesi pri ghi! Balancighante sur la glita cheneto, mi atingis la seruron. Mi tiel emociis, ke ech ne povis tuj inserti la shlosileton en la shlosilingon. Poste la ringo malfermighis, la cheneto elglitis el sub la piedoj, kaj mi preskau falis en abismon.

Pri tio, kio estis plu, oni povas ne rememori. Ne okazis io neordinara. Nur tio estis mirinda, kiel mi chion sukcesis dum tiu nokto: mi ja estas homo misfortuna.

Mi volvis la shnureton chirkau la zono kaj ligis al unu ghia fino la shlosilon de la horlogho, kaj al la alia — la karbeton. Turroputo estis tuta surpendigita per insignoj, medaloj, chirkauzonita per ordenaj rubandoj. Kaj la sorchista ambicio tre konvenis. Saltante de sur medalo sur medalon, mi sen embaraso atingis la shultron de Turroputo, kaj de tie surgrimpis lian chapelon.

La suprajho de la glacia kupolo de mia prizono estis tute proksima. Aranghinte sin pli oportune, mi komencis tutforte cirkuligi la shnureton kun la karbeto. La karbeto, pensis mi, kiel fajra tranchilo tratranchos glacion, malfermos pordegon al libero, kaj tiam…

Tiam mi ja trovos manieron forkuri!

Jen mia bona karbeto ektushis la glacian kupolon kaj precize, kiel cirkelo, desegnis cirklon. Kun chiu sekundo ghi pli profunde enighis la glacian blendon. Degelante kaj krevante, la glacio kvazau ghemis. «La sorchisto povas audi la strangajn sonojn, kaj fino al chio!» — ektimis mi. Sed ne vane la Instruisto diradis: «Malicaj sorchistoj tiel laute krias, ke audas nur sin mem».

Ekbrilis strieto de la nigra nokta chielo kaj sur ghi — helhela steleto. Onde fleksighante, la strieto de la chielo longighis kaj longighis. Grinco de glacio farighis tia akresona, ke Turroputo eksilentis duonvorte. En alto malfermighis cirklo de la stelplena chielo, kaj samtempe mi sentis timindan baton, pro kiu mi svenis.

Mi rekonsciighis pro leghera venteto, chirkaublovanta mian vizaghon. La kapo min tre doloris. Mi pene malfermis la okulojn kaj ekvidis Ahhumdus. GHi svingis la flugiletojn, kiel ventumilo.

— Kie ni estas? — demandis mi.

— Finfine! — Ahhumdus ekridetis kaj faris profundan elspiron. — Kvietighu. Vi estas en libero. Mi rimarkis la karbeton, ni kun la Magistro kaptis la shnureton kaj ektrenis — komence aperis vi, kaj post vi — la shlosilo.

Mi kushis sur la malserene ekbrilanta glacio. Estis horore pro tio, ke tiel proksima estas la urbo de Samaj Hometoj, preskau farighinta por mi eterna prizono. Dekstre nigris ronda brecho; tra ghi oni eltiris min eksteren. CHirkaurigardinte, mi ekvidis la turon, aleon de maljunaj kashtanarboj kaj urbodomon. Kaj mi ekvidis la Magistron: alte eksaltante, li hastis al la horlogho.

— Kiel ni emociis dum vi estis tie, — zumis Ahhumdus. — Kiom fojojn mi diris, ke vi ne povas resti sola dum vi estas tiel juna kaj ankorau ne klerigis vian racion. Sed kio estas por ni konsiloj de l’ amiko, se la naturo gratifikis nin per spitema kaj malhumila karaktero…

Shajne, Ahhumdus tute forgesis, kial mi restis en soleco. Estu tiel. «Forgesita ofendo — sako, jhetita de la shultroj, ofendo, kiun vi ne pardonas al amiko, — ghibo», — kutimis ripeti la Instruisto.

— Sed kie estas Turroputo?! — demandis mi.

— Chu vi sopiras pri li? — subridis Ahhumdus. Feliche, la glaciero nur tushis vin, sed lin tiel batis kontrau la kapo, ke li ne baldau rekonsciighos… La Magistro petis nin pli baldaue trovi Silveron kaj la Princinon, — post minuto ekzumis Ahhumdus. — Li tre maltrankvilighas pri ilia sorto.

Ni levighis aeren. Mi turnighis. Ne estis la glacia kupolo, nek Urbo de Samaj Hometoj. Ili malaperis same strange kaj subite, kiel aperis. CHu eble, ili ighis nevideblaj nur por ni, ordinaraj homoj?!

Волшебный ключик

Все оказалось еще сложнее, чем я предполагал. Ключ от часов был прикреплен к стальной цепочке кольцом, закрытым на замок. Я заплакал от бессилия.

Слышны были частые удары ломов о лед. Еще немного, человечки освободят Турропуто из ледяного плена. Тогда побег станет невозможным. Зажав уши ладонями, я говорил себе:

"Думай, пока не поздно! Что сделали бы на твоем месте Ахумдус и Магистр? Как бы поступил метр Ганзелиус?"

И вдруг я не припомнил, а будто услышал голос Учителя:

Когда твоя матушка смотрела и смотрела на ключик, пока не закрылись ее глаза, и загадывала одно-единственное желание - пусть в самую трудную минуту он спасет ее сына, тогда ключик стал волшебным...

Волшебный ключик! Как можно было забыть о нем!

Балансируя на скользкой цепочке, я добрался до замка. Я так волновался, что даже не смог сразу вставить ключик в замочную скважину.

Потом кольцо разомкнулось, цепочка выскользнула из-под ног, и я чуть было не полетел в пропасть.

О том, что было дальше, можно не вспоминать. Не произошло ничего необычного. Удивительно было только то, как все мне удавалось в ту ночь: ведь я человек невезучий.

Я обмотал веревочку вокруг пояса и привязал к одному ее концу ключ от часов, а к другому - уголек. Турропуто был весь увешан значками, медалями, перепоясан орденскими лентами. И колдунское тщеславие очень пригодилось.

Перепрыгивая с медали на медаль, я без труда добрался до плеча Турропуто, а оттуда вскарабкался на его шляпу.

До вершины ледяного купола моей тюрьмы было совсем близко. Устроившись поудобнее, я стал изо всех сил раскручивать веревочку с угольком. Уголек, думал я, как огненный нож прорежет лед, откроются ворота на свободу, и тогда... Тогда я уж найду способ убежать!

Вот мой славный уголек коснулся ледяного купола и точно, как циркуль, прочертил круг. С каждой секундой он глубже уходил в ледяную броню.

Плавясь и разрываясь, лед как бы стонал. "Колдун может услышать странные звуки, и конец всему!" - испугался я. Но недаром Учитель говорил: "Злые колдуны так громко кричат, что слышат только самих себя".

Блеснула полоска черного ночного неба и на ней яркая-преяркая звездочка. Плавно изгибаясь, полоска неба удлинялась и удлинялась. Скрежет льда стал таким пронзительным, что Турропуто замолк на полуслове. В высоте открылся круг звездного неба, и одновременно я почувствовал страшный удар, от которого потерял сознание.

Очнулся я от легкого ветерка, обвевающего лицо. Очень болела голова. С трудом открыл глаза и увидел Ахумдус. Она махала крылышками, как веером.

- Где мы? - спросил я.

- Наконец-то! - Ахумдус улыбнулась и перевела дыхание. - Успокойся. Ты на свободе. Я заметила уголек, мы с Магистром ухватились за веревочку и потащили - сначала показался ты, а за тобой - ключ.

Я лежал на тускло поблескивающем льду. Было жутко от того, что так близко Город Одинаковых Человечков, чуть было не ставший для меня вечной тюрьмой. Справа чернела круглая прорубь; через нее меня вытянули на волю.

Оглядевшись, я увидел башню, аллею старых каштанов и ратушу. И увидел Магистра: высоко подпрыгивая, он спешил к часам.

- Как мы переволновались, пока ты был там, - жужжала Ахумдус. - Сколько раз я говорила, что тебе нельзя оставаться одному, пока ты так молод и еще не образовал свой ум. Но что нам советы друга, если природа наградила нас упрямым и строптивым характером...

Кажется, Ахумдус совсем забыла, почему я остался в одиночестве. Ну и пусть. "Забытая обида - мешок, сброшенный с плеч, обида, которую не прощаешь другу, - горб", - повторял Учитель.

- А где Турропуто?! - спросил я.

- Соскучился? - усмехнулась Ахумдус. - Льдина тебя, к счастью, только задела, а его так шарахнула по голове, что он не скоро очнется... Магистр просил нас поскорее разыскать Сильвера и Принцессу, - через минуту прожужжала Ахумдус. - Он очень беспокоится за их судьбу.

Мы поднялись в воздух. Я обернулся. Не было ни ледяного купола, ни Города Одинаковых Человечков. Они исчезли так же странно и внезапно, как и появились. А может быть, они стали невидимыми только для нас, обычных людей?!.