ДАВЫДОВ И. И. : Опыт общесравнительной грамматики русского языка, изданный вторым отделением императорской академии наук. Издание второе, Санкт Петербург. В типографии Императорской Академии Наук. 1853.

I
II

«Повелитель многих языков язык Poccийcкий не только обширностию мест, где он господствует, но купно и собственным своим пространством и довольствием велик перед всеми в Европе... Карл V, Римский Император, говаривал, что испанским языком с Богом, французским с друзьями, немецким с неприятелями, итальянским с женским полом говорить прилично. Но если бы он рoccийcкомy языку был искусен, то конечно к тому присовокупил бы, что им со всеми оными говорить пристойно. Ибо нашел бы в нем великолепиe испанского, живость французского, крепость немецкого, нежность итальянского, сверх того богатство и сильную в изображениях краткость греческого и латинского языка.... Кто от часу далее в нем углубляется, употребляя предводителем общее философское понятие о человеческом слове, тот увидит безмерно широкое поле, или лучше сказать, едва пределы имеющее море.»
Ломоносов.

Печатано по распоряжению Императорской Академии Наук. 6 Января 1853 года.
Непременный Секретарь П. ФУС


ПРИЛОЖЕНИЕ. ОБ ОТЛИЧИТЕЛЬНЫХ СВОЙСТВАХ РУССКОГО ЯЗЫКА

§ 604. Различные степени языков в отношении к обилию, силе и благозвучию

Место, занимаемое народом, время его существования, соседство и сношения с другими народами, степень развития умственной жизни — все это действует на преимущественное развитие слова, одного из деятелей нашего духа. Различные степени этого развития определяют степень превосходства одного языка пред другим в отношении к обилию, силе и благозвучию. Первое свойство принадлежит к объему языка, другое — к его внутреннему содержанию; в третьем выражается чувство изящного.
Войдем в некоторые подробности этих свойств, общих всем языкам, и приложим их к языку отечественному. Такое иcследование покажет нам сокровища наши, состояние, в каком эти сокровища находятся, и какой обработки они ожидают. Не станем ослепляться мнимым совершенством языка нашего во всех отношениях; совершенство достигается познанием и исправлением недостатков.

§ 605. Обилие языка

Начнем с обилия языка. Мысль наша слагается из воззрений и понятий. Слово представляет не простое изображение чувствований, не одно означение видимых предметов, но совокупность тех и других: в каждом речении заключается и виденный образ, и произведенное в нас этим образом впечатление. Так н. п. грек и римлянин назвали корабль «naus и navis» от плавания nao и nare; рyccкий произвел это слово от формы судна, или от короба, выгнутого из луба или драни. С раскрытием разумения представляются нам два миpa: вещественный, или физический, и духовный, или идеальный. В языке, вмещающем в себе оба миpa, и физический и идеальный, должно различать также двух родов речения: одни из них относятся к чувственным предметам, или к миру видимому; другие, заключающая в себе выражение действий духа, суть произведение собственной его деятельности. Первое обилие называют внешним, втopoe — внутренним.

§ 606. Внешнее обилие русского языка

Что касается до внешнего обилия, то рyccкий язык, на котором издавна говорят миллионы, язык народа, находящегося в сношениях с другими народами, обильнее языков, не имеющих этих преимуществ. И древность, и многолюдство народа составляют одно из отличительных свойств прародителя языка нашего — славянского, которого отголосок слышим мы в языке церковном: из него мы переносим богатства в наш язык, как свою собственность, в отношении лексикологическом. По причине необъятного пространства, оглашаемого русским языком, и многих племен, говорящих различными наречиями одного коренного языка, славянского, мы можем похвалиться обилием речений видимого миpa. Многие иностранные слова укоренились в языке нашем; в них можно различить исторические эпохи сношений народных. Слова, относящиеся к изображению климата, страны, образа жизни, животных, pacтений, окружающих человека — вообще слова видимой природы, при множестве областных речений, составляют обилие, какого в других языках не находимы. Но мы должны уступить другим народам в богатстве слов относительно торговли, искусств, ремесл, различных изобретений, удобств и прият

§ 607. Внутреннее обилие русского языка

Другой род слов, относящихся к миpy духовному, или к явлениям, в нас самих происходящим, к наблюдениям над самими собою, этот язык мышления у нас скуднее языка чувственного, созерцательного. Слова собственно психологические доселе не имеют определенных значений: ум, разум, разумение, смысл, рассудок и подобные речения разными писателями различно принимаются. В большей определительности сего рода слов мы еще нуждаемся, и только со временем можем в этом сравниться с народами, опередившими нас в науках. Язык, на котором не выразились вполне науки и искусства, не отличается совершенною точностью. Столь сильно действуют мысли на язык. Упражнение в науках и изложение их на отечественном языке восполнят этот ощутительный недостаток.

§ 608. Заимствования у других языков

Из греческого языка мы заимствовали слова, относящиеся к Церкви: иконостас, клирос, митрополит, дискос, потир; имена наук: философия, математика, филология, физиология и проч., и ученую терминологию в науках. Из латинского — также технические термины и некоторые наименования званий: сенатор, профессор, студент, ректор, экзамен, субъект, объект.
Язык французский, образовавшийся из развалин латинского языка и из нового элемента, языка франков, скудный в начале, приносит честь гению писателей Французских, обогативших его и возвысивших своими произведениями. Он носит на себе характер народа умного, словоохотливого; в нем преимущественно красуется слог беседы высшего общества. Французский язык с XVII века стал языком дипломатическим, как по обработанности, так и по ясности. Из французского языка заимствованы у нас и во многих других языках европейских слова, относящиеся к военному делу: армия, баттарея, бригада, гвардия, дивизия, драгун, жандарм, инженер, казарма, капрал, канонада, кирас, мортира, партизан, сержант, солдат, траншея, эполет; к нарядам: камзоль, мода, парик, помада, сюртук, тафта; к театру: актер, акт, амплуа, водевиль, пиеca, репертуар, роль, спектакль; к кухне: бульон, бутылка, кастрюля, лимонад, оржат, паштеты, салат, сосиська, соус, суп.
Английский язык, сложившийся из разнородных начал, и, несмотря на это, способный к поэзии и витийству, также уделил нам несколько слов, относящихся к морскому делу. Таковы слова: бимсы, блоки, дек, док, мичман, риф, шлюп, шторм, юнга, яхта. Еще мы употребляем названия предметов, исключительно принадлежащих Англии: леди, денди, комфорт, пуддинг, ярд.
Из итальянского языка, нежного, приятного, мелодического, языка изящных искусств, заимствованы у нас технические термины: сестини, кончетти, альфреско, адажиo; коммерческие: aжиo, банкиере, ристретто, остатки старинной итальянской торговли.
Германия есть преимущественно страна науки: философия, филология, история, правоведение, медицина имеют в ней ученых представителей. Немцы усвоили себе в близких переводах литературы всех прочих древних и новых образованных народов. Тому кто основательно знает по-немецки, открыт вход во святилище всякой науки и словесности. Поэтический язык Немцев выразителен, глубок, изобилует словами, которых ни на каком другом языке не возможно передать, каковы: Gemuth, Sehnsucht, Ahnung. Мы заимствовали из немецкого языка множество слов, относящихся к быту домашнему, н. п. галстух, квартира, муфта, позумент, почта, слесарь, траур, факель, фалда; означающих предметы ремесл, торговли и купеческого мореходства: балласт, биржа, бургомистр, вексель, верфь, гавань, гезель, гильдия, ефимок, кассир, маклер, ратуша, рейд, фунт, ярмарка; термины военные: арест, бруствер, гауптвахта, егерь, картечь, лагерь, лафет, мундир, провиант, ранец, рапира, ротмистр, турнир, фельдъегер, шлагбаум; преимущественно горные бергмейстер, гиттенфервальтер, шахта, и все, что относится к конюшне: берейтер, кучер, мундштук, трензель, форрейтер, шпоры; придворные чины: шталмейстер, камергер, обершенк.
Bcе исчисленные слова новых образованных языков, равно как гpeчecкие и латинские, употребляются и другими народами; у нас же еще вошли в употребление некоторые татарские слова, большею частью относящиеся к одежде, вооружению, домашней утвари: алтын, барыш, башмак, кафтан, колпак, колчан, кушак, сарай, харч, чубук, чулан, шапка, шалаш, шатер, ярлык.
Драгоценные камни называются словами восточными: еврейскими — яшма, сапфир; арабскими: алмаз, лаал, яхонт, топаз; персидскими: бирюза, изумруд.

§ 609. Иносказание в русском языке

Недостаточность языка философского вознаграждается обилием иносказаний, и наш язык иносказательный представляет сокровища для живописи поэтической. Речь наша от богатства иносказательного языка более оживлена, нежели речь других языков: у нас ветер воет, дорога лежит, луг стелется, дубрава шумит, мороз трещит, дождь идет, снег валит, колокол гудит. В этом-то роде речений и выражений встречаем мы множество идиотизмов, каковы: голубчик, или светик дорогой, ласточка-косаточка, приголубить, размыкать горе, разбить скуку, затянуть песню, сыграть свадьбу, сглазить, бить челом. Некоторые эпитеты неразлучны с известными понятиями, н. п. Русь зовется постоянно святая, православная; свет Божий, матушка родимая, дума крепкая, леса темные, дремучие, трава муравчатая, вода студеная, терема златоверхие, девица красная, молодец добрый, птицы перелетные, столы дубовые, скатерти браные, зелено вино, сизы крылья и т. п. В таких выражениях отражаются или окружающая природа, или нравы и обычаи, или поверья и господствовавшие понятия предков. Каждый народ смотрит на вещи по-своему: поэтому жизнь народная высказывается в выражениях, одному какому-либо языку свойственных. Богат язык наш словами, выражающими разные крики зверей, птиц и других животных, н. п. гусь гогочет (по-стар. кокочет), утка крякает, ласточка щебечет, медведь рыкает, лисица брешет и т. п.

§ 610. Отличительные свойства русского языка в изменениях частей речи.

Взглянем на отличительные свойства изменений наших частей речи, на словопроизведение и словосоставление. В нашем языке, как во всех коренных языках, производство имен существительных свободное. Мы производим и составляем их из других имен существительных, прилагательных и числительных, равно как из глаголов, придавая известные окончания, соответственные значению, по свойству языка. Таковы наши слова: голубоокий, громовержец, хитроумный, искрометный, светлокудрявый, скиптродержавный, среброкованный, быстроногий, меднодоспешный, белорунный, конеборец, пышноризый, бронеблещущий, сребролукий, быстролетный и многие подобные эпитеты, которыми обогатили русский язык Гнедич и Жуковский в переводах своих Илиады и Одиссеи. Сверх того мы имеем в языке своем особенное, отличительное свойство выражать составные слова посредством прилагательного с существительным: мы говорим н. п. Мстислав — грозные очи, вместо грозноокий, тур — золотые рога, сапоги — зелен сафьян и проч. Мерзляков по этому образцу переводил греческие сложные эпитеты, н. п. Гера белые плечи, вм. белоплечая. В сложных и производных речениях особенно обнаруживается гений русского языка. Часто от одного слова распложается их целое племя. Так от корня вет колен и ветвей, от них зависящих, насчитывается несколько сотен. Корни всех производств, как мы видели, сохраняются в собственных недрах языка — в языке церковном, между тем, как корни языков, происшедших от латинского, потеряны в этом мертвом их прародителе. Так называемые отчественные имена наши встречаются только в древних языках. Увеличительные и уменьшительные разного вида, как-то: приветственные, уничижительные, также составляют одно из особенных свойств нашего языка. От этого именно происходит в языке гибкость, по которой он бывает способен к важности и игривости, к величию и нежности. Склонения, сходные с греческими и латинскими, придают языку гладкость и связность, такие достоинства, которые не могут быть там, где члены и предлоги, употребляемые в замену падежей, разрывают речь и вредят текучести слова. Притом в склонениях у нас есть преимущество даже пред древними: наши лишние падежи способствуют иногда определительности и блогозвучию.
Прилагательные имеют степени сравнения предметов, не только для отличения их от других, но и для показания различных состояний качества в одном и том же предмете. Мы говорим: белый, беловатый, белехонек, белейший, самый белый. Эти степени имеют одинакую с древними языками полноту в отношении к родам. Между числительными именами мы имем особые, поставляемые вместо имени и числительного количественного: пяток, десяток. Для указания на два лица другие языки имеют два различные местоимения; но мы можем в одно время различить три и четыре лица местоимениями: оный, сей, этот, тот.
Система глаголов наших, основанная на кратности действия, представляет гораздо более оттенков, нежели системы других языков, кроме греческого. Помощью трех времен выражаем мы столько различных действий, что ни в одном языке нельзя найти соответственных выражений. Этому способствуют различные виды одного и того же действия. Составление глаголов с предлогами есть одно из важных отличительных свойств языка нашего, от которого зависят сила и краткость, достоинства языка греческого. Предлоги придают глаголам различные значения, н. п. значение движения, отдаления, лишения, довершения, приближения, разложения, уничтожения. В прошедших временах мы отличаем роды лиц, чего не находим и в древних языках. Производство глаголов от имен существительных, прилагательных и числительных совершенно свободно. Наконец причастия и деепричастия служат к плавности речи, особенно периодической, которая составляет преимущество древних языков.
Итак, в отношении к обилию, язык, способный выражать все представления ума, все движения сердца и все чувственные ощущения, разнообразный в изменениях родов, падежей, степеней сравнения, действия, гибкий в словопроизводстве, богатый корнями; одушевленный иносказаниями — язык с такими совершенствами есть наш родной. При всем этом мы заметили, что в изображении некоторых предметов встречаем затруднения, чувствуем недостаток речений в науках и искусствах, который восполнится своевременно. Разум в совершенствовании своем имеет пределами только собственные силы: очевидно, и язык не ограничивается словарем известного времени; напротив, он постепенно совершенствуется, согласно с успехами народной образованности.
 

(продолжение)