1912 г.
"Успех окрыляет
людей" - говорит русская
пословица. Поскольку число
подписчиков "Ла Ондо дэ
Эспэранто" постоянно росло,
мы отважились удивить
подписчиков обещанием выслать
им в качестве бесплатного
приложения большой русский
роман А.Толстого "Принцо
Серебряный" /князь
Серебряный/ в переводе М.Шидловской.
Мы смогли это сделать
благодаря слишком
благоприятным условиям,
предложенным нам переводчицей
и её братом К.И.Шидловским.
Нужную для издания сумму они
нам дали взаймы с тем, чтобы мы
возвратили её позже из
подписных поступлений по
журналу. Книгу мы отпечатали
тиражом в 3000 экз., намереваясь
2000 экз. отдать подписчикам, а 1000
продать.
Многие удивлялись, каким
образом при неизменной
подписной плате за журнал в 2
рубля мы смогли дать в качестве
приложения толстую книгу ценой
в1,2 рубля. Но мы учли, что при
тираже в 3000 экз. стоимость
бумаги, печати и авторского
гонорара не превышает 1/3
названной цены. Следовательно,
издание книги, будучи для нас
неприбыльным, всё же не явилось
разорительным и, с другой
стороны, увеличило доверие к
нам.
Чтобы помочь забыть
неприятную историю Постникова,
вместе с нами более напряжённо
работало также Московское
общество эсперантистов. Нам
хотелось, чтобы о нашем
движении русская пресса вновь
заговорила столь же
благосклонно, как она это
делала до уголовного процесса.
С этой целью Московское
общество эсперантистов
ассигновало нужную сумму на
приглашение и оплату дорожных
расходов прекрасного
швейцарского оратора Эдмона
Привы, который уже не раз
предпринимал пропагандистские
поездки и всегда с большим
успехом. Например, в 1907 г. он
посетил Северную Америку и там
впервые выступил в 250 городах
США. В Вашингтоне его принял
сам президент Рузвельт. В 1911 г.
он с той же целью посетил
многие города во Франции и
Италии, причём получил
аудиенцию итальянского короля.
В 1912 г. он предпринял
путешествие в Россию,
осуществив по пути
пропагандистские выступления
в Праге (8 января), Дрездене (9),
Бреслау /немецкое название
польского города Вроцлав/ (10),
Кракове (12), Львове (15), Киеве (17)
и Харькове (19).
20-го января он прибыл в
Москву, 21-го было устроено
публичное выступление в
большом зале иностранных
корреспондентов. Поскольку это
выступление было хорошо
разрекламировано в прессе и
афишах, на нём присутствовало
более 500 человек. Выступление
Привы дополнили выступления на
русском языке д-ра
Корзлинского и адвоката
Шафковского. Помимо этого был
устроен хороший концерт. Вечер
имел такой успех, что на
следующий день шесть
московских газет напечатали о
нём самые благоприятные отзывы.
После Москвы Э.Прива успешно
выступил также в Петербурге,
где он удостоился аудиенции
премьер-министра Коковцова.
Эта аудиенция была для нас
очень важна, ибо во время неё
Коковцов заявил Э.Приве, что
русское правительство никогда
не смешивало процесс
Постникова с Эсперанто, т.к.
действия Постникова были
военными преступлениями, а
Эсперанто есть чисто научное
дело. Это значительно сгладило
влияние процесса на Эсперанто.
С другой стороны,
реабилитации Эсперанто помог в
Петербурге доклад нашего
ковненского единомышленника А.М.Недошивина
о Всемирном эсперантском
конгрессе в Антверпене, на
который он был официально
делегирован министерством
торговли и промышленности. Для
изучения этого доклада, где
среди прочего предлагалось
ввести Эсперанто в программы
средних и высших коммерческих
училищ, министерство
образовало специальную
академическую комиссию,
которая после оживлённого
обсуждения решила разрешить
преподавание Эсперанто. Таким
образом подозрительность
русского правительства к
Эсперанто была несколько
сглажена и мы могли работать
спокойнее.
В это самое время появилось
наше новое издание "Русланда
адрэсаро" /русский адресник/
под редакцией активного
студента Московского
университета В.С.Боднарского.
По этому адреснику мы могли
видеть где Эсперанто цветёт, а
где вянет. Он показал, что
больше всего эсперантистов
живёт в Москве (их имена
занимают 8 страниц), а в 100
уездах из 500 не
зарегистрировано ни одного
эсперантиста. В эти области мы
должны были бросить новые
семена. С этой целью мы
переговорили со многими
книжными магазинами и
предложили им на комиссию наши
издания. Таким путём мы хотели
приблизить нашу эсперантскую
книгу к культурной части
населения и иметь в провинции
очаги, откуда эсперантские
искры летели бы в разных
направлениях окрест. Отыскать
такие магазины нам помогли
жившие там эсперантисты,
например, усерднейший молодой
человек Вс.Басов в Орле и т.д.
Вообще каждое наше новое
предприятие опиралось на
единомышленников, что
придавало нам силы. В Москве - в
нашем магазине, в нашем
институте и в нашей редакции -
всегда работали кроме меня
Борис Исидорович Котзин (в
качестве редактора "Ла Ондо
дэ Эспэранто"), Александр
Эдуардович Айспурит - студент
математического факультета
Московского университета (в
качестве заведующего курсами в
институте), Дмитрий Петрович
Романович, вернувшийся из
Казани и вновь занявший
должность заведующего
магазином. Все четверо мы жили
в одной и той же квартире в
Лубянском проезде, 3, и между
нами царило полное согласие.
Не совсем гладко шла работа
только в институте. В качестве
яблока раздора были экзамены,
которые должны были сдавать
желающие получить
свидетельства института. В 1912г.
экзамены держали И.В./?/Рахамяги,
С.К.Шабарин, Д.П.Романович, А.И.Филатова,
А.Г.Терникова и
И.М.Коханов. Самыми строгими
экзаменаторами были Ст.Шабуневич,
О.Габрик и Г.И.Смирнов. Им
обязательно хотелось, чтоб
экзаменуемые давали самые
лучшие ответы, абсолютно не
обращая внимания на то, что во
всех учебных заведениях
применяются оценки знаний
разной степени: превосходные,
очень хорошие, хорошие,
посредственные, плохие. Я и
другие преподаватели находили,
что даже только хорошие и
достаточно удовлетворительные
ответы уже достойны
свидетельств института. Кроме
того, если мы будем слишком
строго относиться к
экзаменуемым, никто не захочет
подставиться под такую
неприятность, не сулящую
никаких материальных выгод в
будущем. На этой почве
происходили довольно острые
споры. В конце концов
разногласие достигло такой
степени напряжения, что
несогласные заявили о своём
уходе из института. Вместо них
в июле 1911г. /?/
руководством института был
принят М.А.Булочкин, чьи
литературные работы
неоднократно печатались в
разных журналах.
К счастью, разногласия не
повлекли за собой враждебные
отношения и не приняли вредных
форм, как это случалось иногда
в политических спорах. Они
только несколько нервировали
нашу работу. В таких случаях я
всегда предпочитал на время
покинуть враждебную среду, ибо
время является самой хорошей
мельницей для любой вражды. Я
решил несколько месяцев
отдохнуть. В качестве места
отдыха я выбрал родной по
университету город Казань, в
котором у меня было несколько
знакомых и даже друзей. В марте
1912 г. я выехал из Москвы,
передав все свои хозяйственные
и административные
обязанности названным
сотрудникам, и снял комнату с
полным пансионом а одной из
казанских гостиниц. Это
освободило меня от всех
домашних забот. В этой
гостинице я уже останавливался
7 лет тому назад и там я писал
свою первую книгу "Сур войо
аль кунфратиджо дэ пополой".
И на этот раз я
нашёл для себя литературную
работу.
В тот раз к написанию меня
подтолкнули впечатления от
русско-японской войны, а теперь
- всевозможные внутренние
распри, и в результате появился
очерк из эсперантской жизни
"Суперфорта амбицио" /одолевающая
амбиция/, героев которого я
наблюдал в разных
обстоятельствах своей жизни.
В Казани я пробовал найти
прежних знакомых, но некоторые
из них уже навсегда покинули
нас. Особенно опечалило меня
посещение жилища дорогого и
ревностного сотрудника Павла
Кирилловича Михалёва, студента
Казанского университета. Там я
застал только его вдову,
которая, плача, рассказала мне
подробности его смерти. Будучи
студентом последнего семестра
медицинского факультета, он
ухаживал за больным, чью
болезнь должен был наблюдать и
описать в экзаменационной
работе, заразился тифом и через
девять дней умер. Об этом я
поместил некролог в 5-м номере
нашего журнала.
Пробыв в Казани около 2-х
месяцев, я возвратился в Москву
и нашёл всё в таком же порядке,
как оно было до моего отъезда. В
моё отсутствие произошло два
важных публичных выступления
московских эсперантистов:
публичная лекция на Эсперанто
о Калифорнии нашего
американского единомышленника
Пэриша с русским переводом А.Ступина
и празднование 25-летия работы
нашего сотрудника, профессора-филолога
Московского университета Ром.Ф.Брандта,
в ходе публичного чествования
которого было получено много
приветственных писем и
телеграмм на Эсперанто. Об этих
событиях и нашем языке русские
газеты много писали и
благоприятно отзывались. Это
были очень весомые камни в
основание нашего Эсперанто-движения.
Успехи нашего движения в
Москве индуктивно влияли на
единомышленников в провинции.
Вскоре по возвращении в Москву
я получил очень важное
предложение единомышленника
из Орла ветеринара Живописцева,
владельца фабрики
противооспенной лимфы,
напечатать за его счёт
несколько десятков тысяч
пропагандистских эсперантских
листовок с грамматикой и
словарём с тем, чтобы он
вкладывал их во все ящики с
лимфой. За пожертвованные им 85
рублей мы напечатали 15000
пропагандистских материалов.
Одновременно мы напечатали 10000
пропагандистских листовок с
адресом магазина.
В то время вышла в свет
изданная нами небольшая
международная хрестоматия
нашего усердного сотрудника А.Э.Айспурита
с постатейным словарём на
шести языках. Таким образом у
нас имелись уже 16 собственных
изданий и изданный в 1912 г.
каталог магазина на 16
страницах. Это уже впечатляло и
другие русские магазины
обратили внимание на наш
магазин как на значительное
предприятие.
24-31 июля того же года в Москве
проходил Всероссийский съезд
книгоиздателей и
книгопродавцов. Во время
съезда работала книжная
выставка, в которой участвовал
и наш магазин. Эсперантскими
книгами он занял одно из
заметных мест выставки. Вместе
с книгами были вывешены
таблицы, показывающие
распространение Эсперанто в
мире. Это привлекло к Эсперанто
большое внимание книжников. Я
сделал доклад о необходимости
скорейшего присоединения
России к Международной
почтовой конвенции, о
международных респондкупонах, которые до сего
времени не приняты на
российской почте. Съезд
единодушно одобрил доклад и
вынес решение хлопотать об
этом перед русским
правительством.
Моё участие в этом съезде
подвигло меня к новому
предприятию. По "Русланда
адрэсаро" мы видели, что
перечень московских
эсперантистов занимал 8
страниц, а петербургских -
только 4, хотя Петербург был
столицей России и имел вдвое
большее население. Это
различие я приписал основанию
в Москве книжного магазина "Эсперанто"
и института. Я подумал, что,
если такие
заведения появятся и в
Петербурге, то они хорошо
послужат нашему движению. В
результате я начал хлопотать
перед правительством, чтоб оно
разрешило основать в
Петербурге филиалы московских
заведений. В июле я получил
такое разрешение и передо мною
встала новая забота, как это
осуществить. В 1912 г. я был занят лишь
изучением соответствующей
конъюнктуры; она
представлялась не слишком
обнадёживающей.
Для открытия филиала нужно
было иметь такого
администратора, который хорошо
знал бы наш язык, его историю и
литературу; кроме того, он
должен быть более или менее
опытен в расчётах, в
книготорговле и т.д. Наконец я
ведь не мог выплачивать ему
такое вознаграждение, которое
полностью обеспечивало бы его
жизненный уровень, даже если бы
он был одинок. Далее стояла
проблема с помещением. С одной
стороны, оно должно находиться
на людной улице, где можно было
бы закрепить хорошо заметную
вывеску и оборудовать наружную
витрину (просмотровое окно или
шкафчик), а, с другой стороны, не
быть дорогим. Я долго ломал
голову, подсчитывал
и зондировал как бы всё
устроить так, чтобы "не
вылететь в трубу", как
говорят в России о
банкротствах. Онование филиала
мы базировали на расчёте, что
будем продавать в нём наши
издания не менее, чем на 300
рублей в месяц. В общем проект
был "прыжком в неизвестное
пространство".
Ломая голову над проектом, мы
не забывали главных "детей"
- московские заведения. Как я
уже говорил, мы снимали два
помещения: одно на Тверской
улице, 26, а другое - в Лубянском
проезде, 3. На Тверской
находился магазин и там в
задней комнате, как Диоген,
спал заведующий Д.П.Романович.
Кроме него в магазине работали
три мальчика: Алёша Трофимов,
Василий Никифоров и Серёжа
Колибанов. Все мальчики
показали себя хорошими
работниками, способными и
верными. А.Трофимов был нашим аккуратным
счетоводом, Вася и Серёжа были
живыми и умелыми во всех
отношениях помощниками. Все
они хорошо выучили Эсперанто и
часто служили для посетителей
магазина представителями
живого языка. В помещении на
Лубянском проезде А.Э.Айспурит
руководил эсперантскими
курсами института, а Б.И.Котзин
полностью посвятил себя
заботам о финансовой и
литературной сторонах журнала
"Ла Ондо дэ Эспэранто".
В марте 1912г. наши заведения
инкогнито посетил г-н Хютнер -
издатель и редактор "Пола
Эспэрантисто" /польский
эсперантист/ в Варшаве, - и вот
что он написал об этом визите в
4-м номере своего журнала: "Объезжая
Москву, я зашёл в тамошний
эсперантский книжный магазин
на Тверской, 26, чтоб купить
несколько эсперантских книг,
которые мне не удалось сыскать
в Варшаве. Я предполагал найти
здесь лишь эсперантский отдел
какого-то русского книжного
магазина и был весьма приятно
удивлён, обнаружив довольно
большой специальный
эсперантский магазин,
заполненный эсперантскими
книгами, брошюрами, журналами и
разными эсперантскими
вещицами, с персоналом из пяти
человек, свободно говорящем на
Эсперанто. Как сообщил мне
владелец магазина г-н Сахаров,
в магазине имеются книги на 19000 sm. Ежедневно в
провинцию отправляют книги в
среднем на 40 sm. Магазин
существует 4 года, значительно
и постоянно расширяясь, и
теперь может рассматриваться
как крепко и самостоятельно
преуспевающий. Развитие дела
столь заметно, что нынешнее
помещение уже недостаточно и г-н
Сахаров приискивает более
просторный магазин. Выразив
своё восхищение опытными и
энергичными работниками и
руководителями, я пожелал им
самых больших успехов. По
любезному приглашению г-на
Сахарова и других московских
единомышленников я посетил
просторное помещение
Московского общества
эсперантистов и института в
Лубянском проезде. К сожалению,
я не смог присутствовать на
заседании, которое собирает
многих дважды в неделю, однако
сумел повидать там господ
Сахарова, Айспурита,
Романовича и супругов Котзиных
и в их симпатичной компании
почувствовал чарующую
братскую атмосферу
эсперантского дома.
Повидав
стольких людей, крепко верящих
в будущее нашего дела и
отдающих ему столько сил,
основательную и живую работу и
энергию, я простился с
московскими единомышленниками
с сердцем окрепшим, бьющимся
сильнее и верящим больше, за
что я с помощью "Поля
Эспэрантисто" выражаю
московским единомышленникам
глубокую и сердечную
благодарность. Януш."
______________________________________________________________________________________
П Р И М Е Ч А Н
И Я:
- Респондкупон - купон на
получение почтовой марки
на ответ.
- Sm.(спэсмило)
= 1000 спэсо = 0,7333 гр. чистого
золота (примерно 2,5 франка;
2 герм. марки; 0,5 амер. доллара; 0,95
рубля). Спэсо применялось
некоторое время, начиная с
1907 г., для безналичных
расчётов в эсперантском
мире в рамках
Международной
вспомогательной денежной
системы, предложенной Рене
де Соссюром.
_______________________________________________________________________________________
К
ЗАГЛАВИЮ
ЧИТАТЬ ЕЩЁ
|