ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ЭСПЕРАНТО И ТЕОРИЯ ДВУХ ВСЕОБЩИХ ЯЗЫКОВ, ВСПОМОГАТЕЛЬНОГО И ЕДИНОГО

Количество индивидуальных проектов вспомогательного международного языка уже в 30-х годах исчислялось сотнями (300 и даже более). И ежегодно появляются все новые и новые. В Советском Союзе их учитывает проф. Е. А. Бокарев, собравший за последние 35 лет свыше 200 новых интерлингвистических проектов. По большей части ему, широко известному за пределами СССР в качестве интерлингвиста, шлют их сами авторы языков-проектов. Не так давно Е. А. Бокарев получил проект вспомогательного языка из Индии - под названием Спутник.

В. П. Григорьев в одной из статей, где затрагивается эта проблема, писал, что науке о языке предстоит в недалеком будущем запустить в мир искусственный спутник так называемых естественных языков - вспомогательный международный (240). Здесь следует иметь в виду вот что: если искусственные спутники Земли можно запускать один за другим в неограниченном количестве, то язык-спутник, запущенный на интерлингвистическую орбиту, может быть только один. Нельзя ни одновременно запускать несколько таких спутников этнических языков, ни последовательно - через десятилетия - один за другим или хотя бы второй за первым. Международное двуязычье и тем более международное многоязычье человечеству совершенно не нужно. Вот почему язык-спутник должен быть отработан во всех своих деталях до такого совершенства, какое может быть достигнуто в переживаемый нами исторический период.

В силу счастливого стечения обстоятельств один из индивидуальных проектов вспомогательного языка получил некоторое распространение и практическое применение во всем мире - Эсперанто.

Среди бесчисленных претендентов на роль международного языка проект д-ра Л. Л. Заменгофа занимает особое положение. Поэтому на нем, на личности его автора и порожденном им международном движении следует остановиться особо.

1. Д-Р ЭСПЕРАНТО-ЗАМЕНГОФ КАК УТОПИСТ

Создатель Эсперанто Людовик Лазарь Маркович Заменгоф родился 15 декабря 1859 г. на западной окраине России - в городке Белостоке, ныне входящем в состав Польши. Еще в детстве на него произвело гнетущее впечатление то, что люди разных национальностей (Белосток населяли русские, евреи, белорусы, поляки) говорят на своих языках: это обособляет, отчуждает их друг от друга. Его отец держал в Белостоке школу. Позднее Марк Заменгоф перебрался с семьей в Варшаву, где работал преподавателем иностранных языков в гимназии.

В будущем интерлингвисте способности к языкам проявились рано. И рано увлекала его идея искусственного интернационального языка. Проект такого языка он разработал еще будучи гимназистом восьмого класса. Но отец, заслуживший чин статского советника и назначенный цензором иностранных газет, сжег доверенную ему подозрительную рукопись с каким-то загадочным lingwe uniwersala.

В студенческие годы, учась на медицинском факультете в Москве, затем в Вене и наконец в Варшаве, Людовик Лазарь разработал свой проект заново. Прошло целых десять лет, Заменгоф стал уже доктором, специалистом по глазным болезням, начал практиковать в Варшаве, когда он решился выпустить в свет тоненькую брошюрку «Lingvo internacia» под псевдонимом D-ro Esperanto - д-р Надеющийся.

Владея несколькими языками, юноша Заменгоф сконструировал свой язык для международного общения, руководствуясь чисто интуитивными соображениями и, несмотря на некоторые существенные просчеты, оказался бесспорно способным интерлингвистом-любителем. Но еще больше изобретательности проявил он в пропаганде своего проекта: разослал его прежде всего в редакции газет разных стран, в научные общества. Это был упорный мечтатель, идеалист и гуманист, жаждавший облагодетельствовать человечество, дать ему средство для умиротворения всех враждующих в мире сил.

На свой язык д-р Эсперанто-Заменгоф смотрел не как на простое средство общения разноязычных людей, а как на панацею от всех общественных бед. В этом заключалась «внутренняя идея» эсперантизма, которую он провозгласил на первом же конгрессе своих последователей: олицетворенная в Эснеранто идея всеобщего умиротворения, сказал он, уже начинает объединять «в единую семью все народы, все слои и все классы человеческого общества» (241а). Эту реакционную идеологию Заменгоф хотел связать со своим языком навечно.На II Всемирном конгрессе эсперантистов он одержимо заявил: «Если нас, первых пионеров Эсперанто, заставят избегать в нащей работе всякой идейности, мы с возмущением разорвем и сожжем все, что мы писали на Эсперанто!» (221б). Свою речь на открытии III конгресса (Кембридж, 1907) он закончил возгласом: «Да здравствует Эсперанто! Но прежде всего - да здравствует цель и внутренняя идея эсперантистов!» Творец эсперантской утопии фанатически верил в то, что «если достаточно пропагандировать Эсперанто, он распространится между всеми народами, и тогда люди перестанут быть злыми, поймут, что они- братья» (242).

Эта идея имела религиозную сущность. Ее пророк, как назвал Заменгофа Дрезен, был противником материализма и атеизма. Он был убежден, что людей надо с малых лет оберегать от этих учений, не имеющих обрядности. «Ребенок не может удовольствоваться абстрактными теориями и правилами, он нуждается в живых впечатлениях и ощутимой внешности», - рассуждал Заменгоф. В этом с ним можно было бы согласиться, если бы возможность живых впечатлений и ощутимой внешности он не сводил к церковности: «Как иногда жестоко страдает ребенок атеиста, видя другого ребенка, может быть, нищего, но с радостным сердцем идущего в церковь ...» (241б) Это очень характерно для Заменгофа: нищий ребенок будет счастлив, когда его богобоязненные родители поведут в церковь!

На первом конгрессе своих последователей он прочитал «Молитву под зеленым знаменем», в которой взывал к богу как к неведомой силе, управляющей миром. Идеалист и мистик Заменгоф совсем не разбирался в политике, политэкономии, социологии, философии, сторонился марксизма, не замечал, что «призрак коммунизма» уже бродит по Европе. В докладе, представленном Международному конгрессу рас в Лондоне (1911), «Племена и интернациональный язык» («Gentoj kaj Lingvo Internacia», Лейпциг, 1912) и в «Декларации о гомаранизме» («Deklaracio pri Homaro-nismo», Мадрид, 1913) он уверял, будто бы вовсе не экономические причины порождают экономическую ненависть, что «языковой шовинизм есть главная причина ненависти между людьми» («Deklaracio...», р. 1) и племенная, национальная рознь исчезнет лишь тогда, когда у человечества будут один общий язык и одна общая религия («Gentoj...», р. 11-12). Конфликты политические, экономические, партийные, классовые он считал неизбежными и вечными. Из всех социальных зол самым ужасным ему представлялись конфликты национально-языковые, устранить которые и должен был бы его чудодейственный язык.

Действительность самодержавной России угнетала его главным образом тем, что там все делалось «исключительно в интересах или для прославления одного народа». Вызывало ли это в нем стремление вступить на путь общественной борьбы с самодержавием? Нет! «Это парализует у меня всякое желание вести общественную работу, заставляет меня мечтать о другой родине...» (241в) - признавался он в своей «Декларации»,

То было в начальную пору XX в. - в годы распространения марксизма в России, в годы активизации международного рабочего движения, первой российской революции. Но д-р Эсперанто был очень далек от всего этого! Он не видел общественных сил, способных взять на свое идейное вооружение идею всемирного интернационального языка и со временем претворить ее в жизнь.

Свой язык Заменгоф связывал с попыткой создать новую нейтрально-общечеловеческую этику и нейтрально-общечеловеческую религию, которую нарек «гомаранизмом». В «Декларации о гомаранизме» он рассуждал о боге как «наивысшей, непостижимой для моего разума силе». Если в мире царят злоба и ненависть, то его, Заменгофа, Lingvo internacia должен явиться языком-мессией, призванным спасти мир. Недаром увлекавшийся в то время подобными мистическими мудрствованиями Лев Николаевич Толстой писал эсперантистам, что распространение Эсперанто - дело христианское и содействует установлению царства божия на земле (224). Эсперантисты представлялись Заменгофу «гомаранянами», которые воздвигнут свои храмы, где вместо ритуальных богослужений будут читаться вслух «произведения великих учителей человечества о жизни и смерти и об отношении нашего я к вселенной и вечности» (241б).

Тем временем на мир надвигалась совершенно непонятная наивному Заменгофу империалистическая война. Было что-то символическое в том, что она разразилась в день открытия десятого конгресса эсперантистов в Париже. Что же делал творец Эсперанто и пророк гомаранизма во время мировой бойни? Он готовил воззвание к задуманному им будущему конгрессу нейтрально-общечеловеческой религии и сочинял письмо дипломатам всех стран, поскольку, по словам Дрезена, «отказывался верить в созидательные силы людских масс». «В состоянии полной беспомощности и расстерянности» (тоже слова Дрезена (241г)) Заменгоф попытался убедить буржуазйых дипломатов в необходимости после все еще уничтожавшей миллионы людей войны объявить, чтобы «каждое государство морально и материально принадлежало всем его жителям» и чтобы национальные названия стран были заменены географическими - по имени столиц: Петербургия, Берлиния, Паризия.

Умер Людовик Лазарь Заменгоф в Варшаве, еще занятой кайзеровскими войсками, 14 апреля 1917 г., полгода не дожив до революции, приближение которой он проглядел, увлеченный своими мелкобуржуазными иллюзиями.

Почти все, что приведено выше о личности Заменгофа, можно найти и у Э. К. Дрезена в его статье «Заменгоф как философ и моралист»; главки ее носят названия: «Национализм и шовинизм (сионизм) Заменгофа» (то было у него в юности), «Религиозные идеи Заменгофа», «Идеалистические противоречия Заменгофа».

Все же не могут не вызыйать уважения рано проявившаяся ё Заменгофе редкая языкотворческая способность и беззаветная, с отроческих лет не покидавшая его преданность идее интернационального языка, попытке осуществить которую он отдавал свои силы. Всю свою сознательную жизнь он переживал острый конфликт между профессией окулиста и призванием интерлингвиста. Будучи типичным «продуктом» своей общественной среды, Замен-гоф, как умел, служил высокому идеалу - счастью человечества.

В 1959 г. эсперантские организации отметили 100-летие со дня рождения Л. Л. Заменгофа. Был организован международный юбилейный комитет, в который вошли: тогдашний президент Бразилии, экс-президенты Франции и Швейцарии, бывший генеральный секретарь ООН, председатели парламентов Бельгии и Польши, бывшие премьер-министры Франции и Голландии, министры иностранных дел Австралии, Бразилии, Гватемалы, Норвегии и Уругвая, министры образования восьми стран. В начале 1960 г. к заменгофским мемориальным торжествам присоединилась и ЮНЕСКО. Эсперантисты опять говорили и писали о «гении» своего «учителя», о его «величии»

<< >>