МЕЖДУНАРОДНЫЙ ЯЗЫКЪ ЭСПЕРАНТО

Библия рассказывает, что в отдаленной древности люди, благодаря своему
уму и способностям, почувствовали себя настолько сильными, что возмечтали о
достижении неба; желая наказать их и сразу лишить их могущества, Бог лишил
их общего языка и дал им многоязычие. Этот библейский рассказ показывает,
как ясно уже в отдаленной древности люди понимали все огромное значение,
которое имел бы для человечества общий язык. Какое, действительно,
странное и в высшей степени печальное явление! Мы мечтаем о том, чтобы
соединиться с живыми существами, населяющими другие планеты, а между тем
здесь, на земле, мы, разумные и могущественные властелины мира, члены одной
семьи, ничем не отличающиеся друг от друга, не понимаем друг друга! Поневоле
является действительно мысль, что это какое-то особое наказание Божие за
какое-то необыкновенное преступление наших предков!
Общечеловеческий язык составляет самую заветную мечту человечества с
самых древних времен по наше время. Но если о подобном языке люди мечтали
уже в древности, когда сношения между народами были еще мало развиты и когда
инородцев не считали даже полными людьми, то в настоящее время отсутствие
общего языка для каждого мыслящего человека становится положительно
мучительным. Мы теперь сознаем, что все мы составляем одну неразделимую
человеческую семью и что нас делит на враждебные лагери только различие
наших языков и тесно связанное с ним и вытекающее только из этой
обособленности различие воспитания, нравов, верований и т.д.
Теперь, когда железные дороги, телеграфы, всемирный почтовый союз и т.п.
сблизили между собою самые отдаленные народы, мы чувствуем свою глухонемоту
на каждом шагу, так как, несмотря на то, что многие из нас пожертвовали
очень много дорогого времени на изучение чужих языков, мы в конце концов ни
одним из них не владеем как следует (менее чувствуют это и потому относятся
эгоистически равнодушно к идее международного языка только те избранники
судьбы, которым средства позволили иметь в детстве гувернеров и гувернанток
и научиться бегло говорить на 2-3 языках; но и они скоро почувствуют, что с
2-3 языками мира не объедешь).
Мысль человеческая принимает в последнее время все более и более
просторный полет; но цепи многоязычия ее связывают; несмотря на то, что
постоянно тратится совершенно непроизводительно огромная масса труда,
времени и денег на бесконечные переводы сочинений из каждого языка на каждый
из остальных, все-таки огромное множество произведений человеческой мысли
остается недоступным и несуществующим для большинства народов, и часто
мыслящему человеку приходится восклицать: какое счастье было бы, если бы все
сочинения, по крайней мере имеющие интерес не узконациональный, писались бы
на одном общем, всем доступном языке, или по крайней мере если бы все
переводы делались только на этот нейтральный общечеловеческий язык!
На каждом шагу мы видим теперь конгрессы людей различных наций по той
или другой отрасли человеческой деятельности или знания. Но как жалки эти
конгрессы, когда в них деятельное участие могут принимать только те, которые
владеют иностранными языками, хотя может быть в самом обсуждаемом деле они
понимают очень мало; те же, которые действительно могли бы принести много
пользы самому делу, обречены на сидение дома или на бесплодное хлопание
ушами в залах конгрессов только потому, что они иностранными языками не
владеют.
Стремление к международному языку в последние 200 лет значительно
усилилось и из области фантазии и мечтания перешло в область работы и
попыток. Не будем здесь разбирать всей во многих отношениях поучительной
истории этого движения. Заметим только следующее: в начале движения,
несмотря на то, что над этим вопросом работали такие великие мыслители как
Лейбниц, Декарт и др., деятели бродили еще в каком-то хаосе, в каком-то
непроглядном лесу, в котором не было ни одного луча света, ни одной дорожки
(в таком же хаосе дело представляется, разумеется, и теперь всем тем,
которые этим вопросом не занимались, и этим объясняется тот факт, что, когда
вы с неподготовленным заговорите о международном языке, вы в первую минуту
услышите только: "Несбыточно! Утопия! Фантазия!"). Каждый тянул в другую
сторону, без всякого плана: одни говорили, что надо ввести во всеобщее
употребление тот или другой из существующих языков; другие предлагали
известные условные знаки, третьи предлагали создать искусственные языки на
каких-то фантастических началах, и т.д. Но благодаря различным работам,
исследованиям, пробам и т.д. в этой непроглядной тьме мало-помалу начали
образовываться определенные дорожки. Бродившие сначала в одиночку, люди
стали уже сходиться в партии, хотя каждая тянула еще в другую сторону.
Мало-помалу стало ясно обнаруживаться, что та или другая дорога к цели
никогда вести не может, партииљ стали сходиться теснее, и истинное и
единственно рациональное направление стало все более и более выясняться и
признаваться. В 1881 году появился искусственный язык "Воляпюк" и приобрел
скоро много приверженцев. Основание его оказалось ложным, но он вызвал много
толков, и диспуты за и против Воляпюка дали новый толчок к ускорению
окончательного выяснения тех начал, на которых единственно может быть решен
вековой вопрос о международном языке. Уже скоро после появления Воляпюка
принципы международного языка будущности стали вполне ясно формироваться, и
притом совершенно самостоятельные друг от друга исследования самых
различных лиц и обществ в самых различных местах земного шара дали все
одни и те же результаты, и это не допускает уже теперь никаких сомнений,
что вопрос о международном языке теоретически уже решен. К тому времени (в
конце 1887 года) появился вполне готовый и тщательно испробованный язык
"Эсперанто", который представляет собою практическое осуществление всех тех
принципов, к которым все исследователи единодушно пришли теоретически. Этим
объясняется то полное сочувствие, с которым язык был встречен среди всех
лиц, занимающихся идеей международного языка в различных странах.
Число друзей языка Эсперанто стало быстро возрастать, и язык скоро
создал себе богатую литературу, которая постепенно все более и более
увеличивается. В различных городах составились клубы эсперантистов, и язык
стал быстро распространяться. Повсюду стали появляться курсы языка
Эсперанто, начали выходить газеты на этом языке, и в настоящее время нет уже
почти ни одной страны, в которой не было бы множества эсперантистов, и
эсперантисты всех стран поддерживают между собою оживленную дружескую
переписку и в частых взаимных посещениях свободно беседуют между собою на
языке Эсперанто о всевозможных предметах.
Для тех, которые глухо слышали о каких-то "различных международных
языках", мы должны здесь заметить, что существовало и существует всего два
языка: Воляпюк и Эсперанто; все остальное, о чем некоторые газеты, не
разобравши в чем дело, писали как о "новых языках", представляло собою
только проекты и теоретические модификации одного или другого из
упомянутых двух языков. Борьба же между обоими упомянутыми языками теперь
уже прекратилась, так как все новейшие исследователи единогласно высказались
за принципы языка Эсперанто.
Сущность языка Эсперанто состоит в следующем: 1) грамматика его
необыкновенно легка (вся она состоит из 16 маленьких правил, из которых
каждое занимает не более нескольких строк); 2) словарь тоже необычайно
легок, так как даны постоянные и ясные правила для того, чтобы из одного
слова создавать другие, не имея надобности изучать их; 3) коренные слова
взяты из важнейших европейских языков в наиболее общеупотребительной форме
их и, не представляя никаких трудностей для необразованных, они почти без
изучения понятны людям образованным; 4) язык звучен, гибок и богат и
тщательно испробован во всех отраслях человеческих знаний и искусств...

Л.ЗАМЕНГОФ (1905 г.) [написано на русском языке]