Марина Цветаева. Мои Службы
- Ну-с, товарищ Эфрон, теперь и
побездельничать можно! (Это я
пришла со
стаканами.)
- Вам с сахарином или без?
- Валите с сахарином!
- Говорят, на почки действует. А я,
знаете...
...Да и я, знаете...
Мой заведующий эсперантист (т. е.
коммунист от Филологии). Рязанский
эсперантист. Когда говорит об
Эсперанто, в глазах теплится тихое
безумие.
Глаза светлые и маленькие, как у
старых святых, или еще у Пана в
Третьяковской галерее. Сквозные.
Чуть блудливые. Но не плотским
блудом, а
другим каким-то, если бы не дикость
созвучия, я бы сказала:
запредельным.
(Если можно побить Вечность, то ведь
можно и блудить с нею! И блудящих с
нею
(словесников!) больше, нежели
безмолвствующих любящих!)
Рус. Что-то возле носа и подбородка.
Лицо одутлое, непроспанное, Думаю,
пьяница.
Пишет по-новому, - в ожидании
всемирного эсперанто. Политических
убеждений не имеет. Здесь, где все
коммунисты, и это благо. Красного от
белого не отличает. Правой от левой
не отличает. Мужчин от женщин не
отличает, Поэтому его
товариществование совершенно
искренно, и я ему охотно
плачу тем же. После службы ходит
куда-то на Тверскую, где с левой
стороны
(если спускаться к Охотному)
эсперантский магазин. Магазин
закрыли, витрина
осталась: засиженные мухами
открытки эсперантистов друг к
другу со всех
концов света. Смотрит и вожделеет.
Здесь служит, потому что обширное
поле
для пропаганды; все нации. Но уже
начинает разочаровываться.
- Боюсь, товарищ Эфрон, что здесь все
больше... (шепотом) жиды, жиды и
латыши. Не стоило и поступать: этого
добра - вся Москва полна! Я
рассчитывал
на китайцев, на индусов. Говорят,
что индусы очень восприимчивы к
чужой
культуре.
Я: - Это не индусы, это - индейцы.
Он: " Краснокожие?
Я: - Да, с перьями. Зарежут и
воспримут целиком. Если вы во
френче - с
френчем, если ты во фраке - с фраком.
А индусы - наоборот: страшная
тупость.
Ничто чужое в глотку не идет, ни
идейное, ни продовольственное.
(Вдохновляясь) - Хотите формулу?
Индеец (европейца) воспринимает,
индус
(Европу) извергает. И хорошо делают.
Он, смущенный:
- Ну, это вы... Я, впрочем... Я больше от
коммунистов слыхал, они тоже
рассчитывают на Индию... (В свою
очередь вдохновляясь) - Думал - в
лоск
разэсперанчу (Опадая) Без пайка - и
ни одного индуса! Ни одного негра!
Ни
одного китайца даже.. А эти
(круговой взгляд на пустую залу) - и
слушать не
хотят! Я им: Эсперанто, они мне:
Интернационал! (Испугавшись
собственного
крика) - Я ничего не имею против, но
сначала эсперанто, а потом уж...
Сначала слово. ...
Анастасия Цветаева
"Воспоминания" на сайте "Мир
Марины Цветаевой"
Профессор Брандт, маленький,
чернобородый, - и от бороды ли,
широкой и во
все стороны, угольно-черной (уголь -
сосед огня, в печах, кострах
детства),
или от необычайного пылающего
взгляда черных глаз, был он нам,
детям,
человеком из сказки, совсем
отдельно от всех папиных
посетителей. Языковед
профессор Брандт в те годы был
увлечен эсперанто; схватив
кого-нибудь из
нас, пробегавшего, он заставлял нас,
знавших немецкий, французский,
угадать,
что он скажет на эсперанто, и
ликовал от наших ответов.
ПОЭЗИЯ Московского университета: от Ломоносова и до...
Роман Брандт
1853, Петербург - 1920, Москва
Брандт Роман Фёдорович
(литературный псевдоним - Орест
Головин) - сын
основателя Зоологического музея
академика Ф.Ф.Брандта. Окончил 4-ую
Петербургскую гимназию (1870) и
историко-филологический факультет
Петербургского университета (1875). В
1877 - 1886 был преподавателем русской
словесности Нежинского
историко-филологического
института, в 1886 - 1920 -
профессором кафедры славянской
филологии Московского
университета.
Опубликовал свыше ста работ по
различным вопросам акцентологии,
фонетики и
сравнительной грамматики
славянских языков, ряд статей
посвящённых отдельным
поэтам, несколько курсов лекций.
Высказывался за упрощение русского
правописания, в 1900 - 1910
пропагандировал эсперанто, в
частности, основал
в Москве общество эсперантистов.
Владел 20 языками, на многих из них
свободно слагал стихи. Издал
сборник вольных переводов античных
и
западно-европейских поэтов Переложения
[из Анакреонта, Байрона, Бёрнса и
др.] Ореста Головина (Киев, 1886),
перевёл поэму Т.Тассо Освобождённый
Иерусалим (песни I - XX, т. 1, 2,
Москва, 1911), сонеты Шекспира и Луизиаду
Камоэнса (не опубликовано).
Выпустил два сборника басен: Басни
переводные,
подражательные и оригинальные
(1899) и Басни (свои, перепевы и
переводы)/
2-й ряд (1910).
|
|