№ 1, 2005 г.
Потребность в языке — посреднике между народами — существовала всегда, и роль эту выполнял язык той или иной страны: древнегреческий, латынь, французский, а теперь — английский. Но такое положение дает массу преимуществ стране, на плечи которой легла почетная и престижная обязанность. Вот почему издавна в умах людей зародилась идея создать искусственный язык, который предоставлял бы всем равные возможности. Особенно остро вопрос встал в XIX веке. В ответ появилось огромное количество проектов всемирного языка. Но единственным, выдержавшим испытание временем (более ста лет), стал язык эсперанто. Его создатель Людвиг Заменгоф родился в 1859 году в городе Белостоке, который тогда входил в состав Российской империи. Казалось бы, именно в России, на родине, должно было появиться наибольшее число последователей всемирного языка. И какое-то время так оно и было. Особенно после революции, когда строители нового общества не сомневались, что в ближайшее время грянет всемирная революция. Массовые репрессии 1930-х годов обрушились и на приверженцев эсперанто, которых, естественно, обвиняли в шпионаже. Пример — трагическая судьба преподавателя Н. Усова (см. стр. 108). После этого трудного периода деятельность эсперантистов в Советском Союзе надолго заглохла. Но она ширилась и развивалась на Западе. На эсперанто переводили наиболее известные произведения мировой классики, писали оригинальные произведения, устраивали конференции. Какие преимущества дает знание всемирного языка в наши дни, читатели могут узнать из статьи Т. Аудерской «Нетуристическое путешествие» (см. стр. 105).
«НАДЕЮЩИЙСЯ»
Доктор филологических наук А. ДУЛИЧЕНКО (г. Тарту).
В одной из многочисленных брошюр конца XIX века, посвященных пропаганде всеобщего языка, говорилось: «Идеал всемирного языка носился в воздухе уже более 200 лет, и необходимость его ощущалась всеми народами».
Действительно, общественное сознание многих стран жило ожиданием языка-посредника, который мыслился как язык гармоничный, простой и в то же время более совершенный, чем любой из этнических языков, «Железный» век с его интенсивными контактами между народами, с его великими открытиями, которые тут же «перешагивали» границы стран и становились достоянием всего человечества, ставил вопрос об унификации систем мер, весов, классификации знаний. Сравнительно-историческое языкознание с его поисками праязыка как источника родственных языков создало богатую почву для убеждения, что всеобщий язык можно построить на основе общих слов и форм, идя, однако, не «вниз», не в глубь веков, а напротив, двигаясь «вверх», к современности. Опыт формирования общего литературного языка всей нации в ряде стран Европы тоже показывал, что он создается сознательно на базе обработки разнодиалектного материала. В этом направлении двигалась и интерлингвистическая мысль: поиск общих элементов, которые складывались в наиболее распространенных языках Европы в результате культурных, научных и прочих контактов.
Появление языкового проекта, который можно было бы трансформировать в собственно язык, стало неизбежным. Первым преодолел границу между языковой схемой, между «чисто кабинетной грамматикой» и ее практической реализацией немецкий католический священник из города Констанца Иоганн Мартин Шлейер (1831 — 1912). Сначала он создал проект «всемирного алфавита» (1878), а в следующем году — Волапюк (дословно переводится «всемирный язык»). Здесь два английских слова представлены в сильно деформированном виде: vol (в форме родительного падежа vola) из world — мир и puk из speak — говорить. На титульном листе первого учебника — «Волапюк. Всемирный язык. Проект всеобщего языка для всех образованных людей всей Земли» — автор поместил девиз «Menade bal — puki bal!» («Единому человечеству — единый язык!»). Первое периодическое издание «Volapukabled» («Волапюкский листок», или «Листок всемирного языка»), которое Шлейер начал выпускать в 1881 году, прекратило свое существование в 1908 году.
В дни празднования столетия Великой французской революции и открывшейся по этому поводу в Париже Всемирной выставки (1889) волапюкисты провели свой третий всеобщий конгресс. Единственным языком общения на конгрессе стал волапюк: на нем вели прения и делали доклады. Впервые представители 13 стран (среди них присутствовали два представителя из Китая и Турции) прибегли к общению на сознательно сконструированном языке. Колоссальный по тому времени эксперимент. «Волапюк выдержал практический экзамен», - так оценил впоследствии это событие советский интерлингвист Э. Дрезен. Взаимопонимание, достигнутое благодаря волапюку, вдохновило сторонников движения за всеобщий язык.
Казалось, эта проблема уже решена. Число изданий на новом языке достигло нескольких сотен, среди них — два с половиной десятка журналов и бюллетеней, учебники и учебные пособия. В различных странах мира открывались курсы, которые окончили более 200 тысяч человек. Только в одной Вене (в 1887 году) при различных учебных заведениях существовало пять курсов, в том числе при Венском университете. В коммерческом училище в Париже и в некоторых учебных заведениях других стран волапюк приняли как обязательный предмет программы.
Появилась новая специальность — «Volapukatidel», то есть «преподаватель всемирного языка». В 1889 году в 40 странах мира дипломированных преподавателей всемирного языка насчитывалось 2015 человек. Ряд фирм в крупных городах Европы используют волапюк в своей переписке, их объявления в газетах и журналах нередко заканчиваются словами «Spodon Volapuko» («Переписываются на всемирном языке»). По Рейну ходит винтовой пароход с горделивым названием «Волапюк», и кое-кто из членов экипажа может вести простой разговор с пассажирами на всемирном языке. Делаются попытки поставить на сценах спектакли на волапюке. Появляются переводные и даже оригинальные произведения на новом всемирном языке, в которых звучат призывы к единению народов на основе общего языка, слепая вера, что всемирный язык разрешит социальные проблемы, остро встающие перед народами всех стран. Вот фрагмент стихотворения "Всемирный язык" одного из горячих «поклонников волапюка в России в конце XIX века Дмитрия Чернушенко:
Один для всех людей язык,
Он будет всем отрадой,
Век будет наш для всех велик,
Злым козням станет он преградой...
На начало 90-х годов XIX века, как утверждается в пропагандистской литературе того времени, более всего дипломированных преподавателей волапюка насчитывалось в Москве, затем в Петербурге, на третьем месте стоял Тарту (Дерпт).
Движение сторонников волапюка состояло преимущественно из интеллигенции и представителей мелкой и средней буржуазии. Идеи всемирного языка и самого волапюка практически не проникали в низшие социальные слои населения, хотя активизировавшееся во второй половине XIX века рабочее движение во многих странах Европы требовало объединения усилий, солидарности и соответственно взаимопонимания.
И тем не менее за взлетом волапюкского движения на рубеже веков последовал его спад. Причин тому несколько, но наиболее важная — раскол внутри движения: многие требовали доработок, от которых отказывался автор. Волапюк принадлежал к языкам смешанного типа, его грамматика, предельно рациональная, логичная, не отражала многих особенностей этнических языков. К тому же сторонники волапюка переключились на зарождавшееся эсперантское движение, которое составило серьезную конкуренцию языку И. М. Шлейера и победило в этом соперничестве.
С появлением эсперанто основательно сменились и претензии участников движения. Они говорят уже не о всемирном языке для всего человечества, но о международном вспомогательном языке. Не случайно автор эсперанто Л. Заменгоф на титульном листе своего первого учебника поместил девиз «Чтобы язык стал всемирным, недостаточно назвать его таковым».
Создатель эсперанто Людвиг Лазарь Заменгоф (1859—1917) родился в городе Белостоке, в ту пору входившем в состав России. Детство его прошло в многонациональном и многоязычном окружении. «Идея международного языка, осуществлению которой я посвятил всю свою жизнь, — писал он русскому эсперантисту Н. А. Боровко, — появилась у меня в детстве». Первоначально как своего рода игра: соединяя друг с другом слова различных языков, Людвиг пытался создать нечто вроде тайного кода для разговора с одноклассниками. Выходец из семьи врача, он, конечно, сначала решил воскресить один из великих языков древности и Средневековья — латинский, но потом пришел к выводу, что это не решение проблемы.
Как-то обратив внимание на надписи типа «кондитерская», «швейцарская» на улицах родного города, он неожиданно открыл для себя, что с помощью отдельных элементов (вроде суффикса —ская) можно составлять новые слова. Это давало большие возможности для образования понятий на основе уже имеющихся: «На угрожающе толстые словари пал луч света, и они [словари] начали быстро уменьшаться в моих глазах. Механика языка была передо мной как на ладони, и... вскоре после этого я уже имел написанную полную грамматику и небольшой словарь», — вспоминал Заменгоф впоследствии. Время окончания гимназического курса — 1878 год — совпадает с появлением проекта искусственного языка «Lingwe universala» — «всеобщего языка».
В кругу молодых приятелей Заменгофа проект вызвал интерес и даже энтузиазм. Но отец с самого начала был против «странных» увлечений сына, он настаивал, чтобы Людвиг стал врачом-окулистом, и отправил его в Москву.
После завершения обучения юноша приехал в Варшаву (семья жила уже там). И тут выяснилось, что отец сжег рукопись лингвопроекта и все наброски к нему. Людвиг тяжело пережил потерю и долго не мог заново приступить к работе. В начале 80-х годов украдкой, чтобы не узнали знакомые и родственники, он вновь начинает разрабатывать основы международного языка и заканчивает проект к 1887 году. Опасаясь того, что клиенты перестанут обращаться к окулисту-филологу, Заменгоф решил печатать проект под псевдонимом. Он долго ищет его и останавливается на слове «надеющийся». На титульном листе ложится надпись: «D-г Esperanto». Далее по-русски следовало название: «Международный язык. Предисловие и полный учебник», но само пояснение приводилось на новом языке.
Заменгоф не сразу нашел издателя: никто не принимал всерьез его работу и не желал ее печатать. Благодаря тому, что тесть дал денег, Заменгоф смог наконец за свой счет издать учебник международного языка, который получил название по псевдониму: «Esperanto». Затем выходит польское издание, а несколько позднее — французское, английское и немецкое.
В чем же особенность эсперанто? Почему ему суждено было выжить в отличие от других искусственных языков?
Один из сторонников движения за международный язык в России писал в начале века: «Да и пора уже было остановиться: ужас охватывает, как вспомнишь, что за последние 200 лет появилось более 150 систем всемирного языка». Следует, однако, иметь в виду, что и «отрицательный» опыт имеет значение. Неудачи прокладывали путь к более успешному решению.
Прежде всего, для эсперанто характерен принцип «одному звуку — одна буква», то есть фонетическое написание слов (на основе латинского алфавита), что позволяет максимально приблизить устную речь к письменной. Тем самым снимаются трудности графического и орфографического характера, возникающие при изучении таких европейских языков, как английский и французский, в которых, как известно, существует своего рода «пропасть» между написанием слов и их произношением.
Грамматика эсперанто сведена к 16 правилам, которых оказалось достаточно для выражения грамматических отношений, необходимых для того, чтобы система выполняла свои словоизменительные функции: правила образования существительных, глаголов, местоимений, прилагательных, числительных, союзов, предлогов и т.д. Исключений эта грамматика практически не знает, чем резко отличается от грамматики этнических языков. Выучить правила способен любой человек за очень короткий срок.
Что касается словаря, то он, напротив, приближен к наиболее распространенным европейским языкам и базируется на общих лексических единицах. Из русского в эсперанто взяты такие корневые элементы, как nepre — непременно, krom — кроме, cel — цель, dom — дом, krut — крутой, po — по, tri - три, pasht — пасти, cherp — черпать, glad - гладить и др. Из французского: busho (bouche) — рот, mateno (matin) — утро, mem (merno) — сам, tre (tres) — очень, tuta (toute, итал, tutto) — весь и т.д. Из итальянского: audiau (addio) — прощай, artikolo (articolo) - статья, chielo (cielo) — небо, popolo — народ, promesi (promesso) — обещать и т.д. Из латинского: fenestro (fenestra) — окно, homo (homo) — человек, apud — около, dum — в то время как, kun (cun) — с, sub — под.
Так Заменгоф, конструируя грамматику эсперанто, в одном случае по принципу контраста с европейскими языками, в другом — по принципу их подобия, нашел оптимальный вариант.
В первом учебнике он поместил и образцы литературного творчества на новом языке — перевод известных классических произведений,
В науке не прекращаются споры о том, следует ли развивать литературу на искусственном языке. Может ли такая литература обладать теми же эстетическими ценностями, которые характерны для национальных литератур? Пока идут споры, эсперантская литература пишет свою историю, пишет, несмотря на определенный скептицизм и замалчивание со стороны «большого литературоведения».
Эксперимент, начатый сто лет назад, прошел проверку временем. Число людей, пользующихся этим языком, растет с каждым годом. Эсперанто преподают в 63 высших учебных заведениях 23 стран мира.
В статье «Нетуристическое путешествие» (см. стр. 105) читатели могут прочесть о томл как эсперантисты активно общаются между собой.
В заключение следует добавить, что количество проектов всемирного языка продолжает расти. Назовем только самые известные из них.
Идо, Язык Эдо, Глоса, Логлан, Ложбан, Клингонский язык, Latino Moderne, Novial, Lango, Romanova, Ceqli, Unish, Lingua Franca Nova, Folkspraak, Basic English, Atlango, Tokl, Pona.
А совсем недавно в Интернете появилось два сообщения. Первое; житель города Луцка (Украина) создает «ангельский» язык. Второе: в школах Англии начали преподавать элфийский язык Толкиена.
•МИР УВЛЕЧЕНИЙ
НЕТУРИСТИЧЕСКОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ
Гидробиолог Татьяна Викторовна Аудерская начала заниматься эсперанто с 15 лет. Увлечение стало второй профессией. Она перевела на эсперанто стихотворения К. Гумилева, А. Ахматовой, М. Цветаевой и многих других авторов. А еще благодаря эсперанто Татьяна Викторовна объехала 16 стран Азии, Америки и Европы и везде ее встречают такие же увлеченные идеей распространения единого международного языка люди.
Кандидат биологических наук Т. АУДЕРСКАЯ (г. Одесса).
Каждый путешествует на свой манер, Одни покупают путевки и живут в отелях Турции, Греции, Кипра. Другие ищут маршруты подешевле, например автобусные туры. Хочу поделиться с читателями журнала своим опытом. Я объехала 16 стран Азии, Америки и Европы, но не как обычный турист, а по сети эсперантистских домов. Обходятся такого рода поездки дешевле любых других, поскольку не приходится платить за ночлег, что, конечно, очень важно. Но есть еще один не менее важный момент: путешествуя таким образом, вы получаете возможность тесно пообщаться с людьми той страны, куда вы направляетесь, Выучить 16 языков, согласитесь, способен далеко не каждый. Но существует — уже более ста лет — международный язык эсперанто, который любой человек в состоянии освоить за две недели, ну а расширить словарный запас позволят поездки. Этот язык дает возможность общаться с жителями практически любой страны, которую вам хотелось бы увидеть своими глазами. В 1966 году молодой аргентинский врач предложил издать сборник адресов эсперантистов мира. Сейчас в сборник 2002 года занесен 1231 адрес из 83 стран!
Европа пришла к пониманию необходимости единой валюты — евро. Быть может, точно так же люди придут к единому языку, который не будет являться национальным языком какой-либо из европейских стран. Общий язык должен быть равно доступен всем так же, как общей валютой стало такое же нейтральное и «искусственное» евро.
Насколько же удобней стало путешествовать по Европе с евро, не надо судорожно рассчитывать, сколько поменять и куда девать оставшиеся деньги, если за неделю нужно проехать пять-шесть стран! И язык эсперанто стал тем ключом, который позволял открывать двери домов во многих странах.
Путешествие, о котором идет речь, проходило по Европе. Конечный пункт — Испания, где мы хотели побывать на ежегодном конгрессе эсперантистов. Вместе со своими спутниками за месяц до поездки мы обсудили маршрут и заказали ночлег в Венгрии, Италии, во Франции и в Испании. Никого из людей, у которых мы собирались остановиться, мы прежде не знали, просто выбирали подходящие адреса в городах, лежавших на нашем пути. Если в одном городе обнаруживалось несколько желающих принять гостей, мы смотрели на сопутствующую информацию: возраст «главного приглашающего», число членов семьи, обычно при этом хозяева оговаривают, сколько гостей и на какой срок они могут принять (чаще всего два гостя на два—четыре дня). А затем шло самое интересное — свободная информация. Например, что хозяева отдают предпочтение некурящим (в Европе уже почти не курят!] или просят захватить с собой спальные мешки. Сведения самые разнообразные: «У меня живут три кошки», «Не привозите с собой собак!», «Я изготовляю народные игрушки. Приезжайте и играйте!» Многие приглашают в гости семьи эсперантистов с детьми; предлагают приезжать с велосипедами или же пользоваться велосипедами хозяев для совместных прогулок.
Одно из самых приятных приглашений поступило от 26-летнего варшавянина (я им воспользовалась на обратном пути). Он писал: «Можно приезжать без предупреждения. Привозите только хорошее настроение. Всем добро пожаловать!» Когда я «пожаловала», оказалось, что он с женой и 10-месячным сыном живет в двухкомнатной квартире в новом доме. В одной комнате — все хозяева, а в гостиной ночуют гости. За лето у него уже побывали: супруги из Норвегии, один узбек, пара из Германии, я — во вторник, а в пятницу на той же неделе приезжал француз. Может, не совсем деликатно я спросила: «А зачем тебе принимать гостей, когда ты работаешь, в доме маленький ребенок — не тяжело ли?» В ответ он улыбнулся и сказал: «А нам с женой нравится, когда дома гости из разных стран!»
Вот эта добрая и открытая улыбка и стала для меня символом путешествий по «Pasporta Servo» — списку эсперантистов всего мира.
В венгерском городке Залаэгерсеге нам показали огромный дом {три этажа и около 30 комнат, включая спортивный и танцевальный залы), который городское управление ПОДАРИЛО эсперантистам! Сейчас они его обустраивают, чтобы сделать там международный туристический Эсперанто-центр. И даже правление Всемирной эсперанто-ассоциации в Роттердаме (Голландия) подумывает, не переехать ли в Залаэгерсег. Вот так мечты о «Нью-Васюках» становятся явью (разумеется, при активном клубе и помощи местных властей!)
Из Венгрии через Австрию мы проехали в Италию.
Граница в странах шенгенской зоны выглядит так: сначала на дороге появляются указатели: «Граница», «Таможня» — столько-то километров. Кое-где остались даже здания этой границы и таможни; но они как-то сбоку и не всегда заметны. А ты себе едешь-едешь и вот на дороге видишь голубой щит с 12-ю звездочками по кругу. А внутри крута надписи: «Италия», «Франция», «Испания». Вот и вся граница.
Нашим хозяином в Падуе оказался старый холостяк. Он заранее предупредил, что не кормит гостей, И в самом деле, у него в доме вообще не было никакой еды. Когда мы попросили чай, он смущенно сказал, что этот чай, наверное, уже не годится: его несколько лет назад подарили ему какие-то гости. Но, слава богу, чай оказался хорошим, В его доме мы наслаждались абсолютным порядком, Нам сразу рассказали, где, что и как можно делать, и недоразумений не возникало.
Еще когда мы договаривались об остановке в Падуе, будущий хозяин радостно воскликнул: «Вот хорошо! Вы сможете увидеть и Венецию, она от нас в получасе езды поездом!» — и очень подробно рассказал нам, естественно на эсперанто, как лучше всего осматривать Венецию: «Купите дневной постоянный билет на морские трамвайчики и можете ездить хоть весь день, пересаживаясь с одного на другой». Когда я первый раз оказалась в Венеции, то очень мучалась от жары. В городе нет зелени, летом узкие каменные улицы раскаляются от высоко стоящего солнца и превращаются в какие-то формы для выпечки, а в них шевелится живое человеческое «тесто».
На катерах осматривать Венецию оказалось очень удобно. Мы за день совсем не устали. На каждой остановке — павильон, стены которого оклеены плакатами с перечислением всех достопримечательностей, которые можно увидеть, выйдя на этой остановке. По совету нашего хозяина мы нашли очень недорогую столовую самообслуживания. И сытный обед обошелся намного дешевле.
Во время нашей поездки половина Венеции оказалась раскопанной, много каналов осушено: там меняли канализацию. Мой спутник — инженер по профессии — с большим интересом осматривал и расспрашивал, как это делается. Он подтвердил, что ремонт проводят качественно. И кстати, мы убедились, насколько неверны слухи о том, что в Венеции нет канализации и отходы сбрасывают прямо в море. Вода в каналах чистая, зеленая и пахнет морем.
Следующий день — Франция. Остановка в Ницце. Наш принимающий — врач, его приемная располагается на Променад д'Энглез, — закончив рабочий день, повез нас к себе домой, в горное селение в 30 км от Ниццы.
Дома у него — четверо детей и огромная толстая жена-африканка. Она очень понравилась моему спутнику: «Душевная женщина», — сказал он уважительно. А на стене висел ее портрет: юная прекрасная девушка с сияющими глазами и с цветком в волосах. Можно понять нашего доктора.
Этот дом — полная противоположность предыдущему. Жизнь в нем кипит. «Дети! — возопил папа, ступив на порог дома и обнаружив, что в компьютере стоят совершенно другие программы и нет и следа тех данных, которые он ввел вчера. — Дети, кто трогал компьютер?!» Дети прибежали гурьбой, и оказалось, что каждый трогал понемножку,
Я вывалила весь запас сувениров, который везла на конгресс, и показала фильм на эсперанто о природе Днестра, снятый в нашем молодежном клубе «Вердажо». Дети вежливо оторвались от фильма с участием Сталлоне...
Очень теплый и по-настоящему семейный вечер провели мы в этой семье.
Наутро — вперед, в Испанию! Поскольку визы выданы нам Испанией, а въехали мы в шенгенскую зону в Австрии, то думали, что нужно как-то отметиться при въезде. Вот сбоку стоит какая-то будочка. Заходим, показываем вызов и паспорта, просим сделать отметку, что добрались до цели. Чиновник долго не мог понять, чего же мы от него хотим: приехали? — молодцы! Виза есть, вы в шенгенской зоне, а внутри зоны никаких отметок о пересечении границы не делается. Buen viaje!
И мы едем в город Реус, где на вилле «Эсперанто» ждет нас наша последняя хозяйка по имени Люс, что значит «свет».
В Испании (я имею в виду север) горы как-то странно стоят поодиночке и похожи на большие сундуки, лари, на слонов и гиппопотамов — на что угодно, кроме гор. И они как-то странно размещены на местности: всегда где-то у горизонта, но горизонт никогда не заслоняют. Вроде и есть горы — и вроде их нет...
Ближе к Валенсии стали встречаться желтые глинистые равнины и «рассыпающиеся» горы. Но здесь, на севере, все свежо и зеленеет.
Люс встретила нас на вокзале, и мы отправились к ней на виллу. По пути она рассказала, что раньше, еще два года назад, это в самом деле была загородная вилла в окружении нетронутой природы. Но с 2000 года в районе началось массовое строительство, и теперь ее дом стоит в окружении множества частных и даже многоэтажных домов. Природы — разве что садик у дома... Кстати, потом, в Аликанте, мы видели надпись на стенах домов: «Чем больше «зеленых зон», тем меньше зелени в городах!», направленную именно против такой «ползучей урбанизации», когда вроде бы растут, а на самом деле уничтожаются зеленые зоны городов. Люс работает учительницей — нелегкий труд в любой стране. Сейчас она на каникулах и с удовольствием посвятила нам два дня, которые стали, возможно, наиболее яркими и запоминающимися в нашем путешествии. В город Реус мы попали, когда там праздновали день своего небесного патрона — святого Петра. В пятницу по улицам ходили процессии с гигантскими куклами в два человеческих роста: мавры, китайцы, каталонцы в национальных костюмах; король и королева; чудовища... В небе взрывались и крутились «пальмы», «колеса», «сомбреро». А после фейерверка мы все пошли на городскую площадь, где мэрия устроила концерт для горожан. Из ближайшего парка все сами принесли себе алюминиевые раскладные стулья и уселись вокруг площади, оставив центр свободным — для танцев.
Люди вокруг нас приветствовали знакомых, танцевали: дедушки — с внучками, мамы — с сыновьями, пожилые люди — друг с другом. Мы тоже со своей «семьей» — с Люс и ее мужем доном Педро — говорили обо всем на свете! Вот хотя бы ради этого — непринужденного общения с простыми людьми, возможности разделять их веселье и участвовать в их праздниках не как турист — стоит овладеть языком эсперанто!
А на следующий день нас ожидало вообще фантастическое зрелище. Люс все время говорила, что завтра будут «homaj kasteloj» — «человеческие замки». Я не могла понять, что это такое. Но в воскресенье утром на Ратушной площади, перед балконом мэрии, мы сами увидели эти «замки».
Это старинная традиция Каталонии: игра? спорт? Чем-то напоминает наши спортивные пирамиды 30-х годов. Но у нас пирамиды строились «поодиночке»: несколько человек внизу, на них еще несколько, и наверху один-два; больше чем в три яруса построить такую пирамиду было невозможно. Здесь же мы увидели пирамиды в пять— семь ярусов: нижние сидели на корточках, обнявшись и образуя монолитный фундамент; на них стояли, пригнувшись, следующие. И вот тут-то резкое отличие: их подпирали, под коленки, в пояс и в плечи, десятки людей. Если смотреть сверху (а мы наблюдали все это с балкона мэрии, в этот праздничный день открытой для всех), то виден сплошной монолит, конус, образованный сотнями рук, поддерживающих спортсменов {или артистов?). Чтобы участвовать в этих «замках», люди готовятся и тренируются целый год. Кроме силы и идеального чувства равновесия каждого участника требуется еще абсолютная сработанность всей команды: ведь нужно буквально чувствовать дыхание и биение сердца партнера, чтобы держать равновесие, стоя безо всякой страховки на плечах нескольких человек, удерживая еще несколько верхних ярусов.
Участники обматывают талию очень широким и тугим поясом-шарфом, а также повязывают специальные подвязки под коленями; и когда на них взбираются «игроки» следующего яруса, они, как за ступени веревочной лестницы, цепляются за эти повязки. Разумеется, наверх участники пирамиды лезут босыми.
При нас соревновались две команды: «оранжевая» и «лиловая» — и взрослые мужчины, и парни, и девушки, и дети.
Когда рассыпается особо высокая пирамида, верхний ярус поднимают на балкон мэрии на спущенном широком черном поясе с большим узлом.
А в городском парке Таррагоны мы видели чугунный памятник, изображающий эту народную игру: «замок» в пять этажей.
В Таррагону нас повезли, чтобы показать римские древности. Из-за прекрасного сухого и умеренного климата Таррагона стала местом отдыха высшей римской знати, и там даже сохранился дом, где якобы отдыхал Понтий Пилат. Сквозь века прошла эта легенда, и до сих пор один из каменных домов называют «Домом Понтия Пилата».
Всех нас — участников конгресса эсперантистов поселили в университетском городке Аликанте. Однако в нем пустовали не все общежития: летом в университете открыты летние курсы, например менеджеров, экономистов, связей с общественностью, и на них записывается довольно много народу.
Сам городок — какое-то видение из будущего. Это именно городок с отдельно стоящими учебными корпусами, общежитиями, административными зданиями. В нем три бассейна (один плавательный и два «для красоты»), несколько фонтанов, больше десятка памятников и скульптур. От дороги он отделен непроницаемой зеленой изгородью, а по внутренним дорожкам бегает маленький автобусик для студентов. Все свободное пространство заполнено зеленью: это и густые парки, и огромная оранжерея тропических растений, и просто клумбы. Одно из прекраснейших воспоминаний об Аликанте — бесконечные аллеи олеандров, волнующиеся под лунным светом в полной тишине и ясном, чистом воздухе.
Конгрессы эсперантистов всегда проходят по определенной программе. В нее обязательно входят две большие экскурсии по стране: на полдня и на целый день. А поскольку конгресс каждый раз проходит в другой стране, то любой эсперантист — еще и путешественник, открывающий для себя жизнь и культуру разных стран. Вот и получается, что эсперантисты — это люди, которые познают, путешествуя, и путешествуют, познавая.
Перевод стихотворения М. Ю. Лермонтова «Белеет парус одинокий...» на эсперанто.
ПАРУС
Белеет парус одинокий
В тумане моря голубом!..
Что ищет он в стране далекой?
Что кинул он в краю родном?..
Играют волны — ветер свищет,
И мачта гнется и скрипит...
Увы, — он счастия не ищет
И не от счастия бежит!
Под ним струя светлей лазури,
Над ним луч солнца золотой...
А он, мятежный, просит бури.
Как будто в бурях есть покой!
VELO
Blankadas velo unusola
Eп la nebula таra blu'.
Ghi kion lasis, kion volas
En fremdaj landoj serchi plu?
Ondighas kaj la vento spiras
Fleksante l' maston kun fervor'.
Ve! Ne felichon ghi aspiras,
Nek de l' felico kuras for.
Ghin kovras blua rond' chiela,
Sub ghi lazuras onda spac'.
Sed shtormon serchas ghi ribela,
Kvazau en shtormoj estas рас'.
(Перевод К. Гусева.)
СУДЬБА ЭСПЕРАНТИСТА
В письме В. Орлова рассказывается о трагической участи родственника педагога И. Усова, ставшего жертвой репрессий 30-х годов из-за увлечения эсперанто. Это письмо случайно пришло почти одновременно со статьей Т. Аузерскои, где описываются возможности, которые открываются перед теми, кто сейчас изучает эсперанто.
Репрессии середины 1930-х годов получили название «Большой террор» неслучайно. Они коснулись огромного числа людей. Обвинения при этом выдвигались по самым неожиданным поводам. Так, мой дядя Николай Павлович Усов (1900—1938} пострадал из-за своего увлечения эсперанто. Вот как это произошло.
С сентября 1935
года он работал учителем средней
школы села Александровка в
Киргизии (затем село Кировское
Кировского района, а ныне
райцентр Кара-Буурин Таласской
области Киргизской Республики).
Николай Павлович увлекался эсперанто и вел на нем обширную переписку с зарубежными эсперантистами.
Летом 1937 года он приехал в Ленинград, где жили его родители. С ним вместе приехали молодые учителя из Киргизии. Николай Павлович очень хотел показать им достопримечательности города. В тот приезд он оставил у родителей свой дневник с записями, начиная с 18 сентября 1935 года и по 28 января 1936 года. Записи многое позволяют понять о нем как о человеке.
Приведу некоторые фрагменты из дневника;
«23.09. Сегодня получил из дому посылку со своими вещами, в которую были вложены пришедшие на мое имя письма заграничных эсперантистов. Как на учеников, так и на учителей впечатление они произвели огромнейшее. Некоторые учителя еще имели понятие об эсперанто, но не все, а ученики ничего не знают о нем.
- У вас кто за границей: родные или знакомые ?
- Никого нет, просто нашел адреса и пишу.
- Как, где нашли адреса?
- В журнале, который выпускают эсперантисты. Всякий, кто желает переписываться, печатает там свой адрес. А я прочитаю адрес и пишу письмо, хоть самого человека ни разу в жизни не видел.
- А что такое эсперанто?
- Международный язык, общий для всех народов.
- И его все понимают?
- Конечно, но только те, кто изучил,
Учителя и студенты решили организовать кружок по изучению эсперанто.
19.01. Наши новоиспеченные эсперантистки уже начали получать письма из-за границы. Пришло несколько писем на ту учительницу, которая стала писать раньше всех, а затем уехала из Александровки. Сегодня первую открытку получила Уля — из Франции... Что тут было! Она готова была прыгать и плясать от радости. После уроков села писать ответ.
Это событие вдохновило других. Те, кто забросил занятия, снова взялись за учебники. Сегодня весь вечер я просидел с Асей, которая вначале быстро охладела, а теперь решила догнать подруг и за вечер разобрала 2,5 параграфа.
22.01. Вчера получил из Ленинграда свои альбомы и фотографии, полученные в прежние годы из-за границы.
Показал их Марусе, Уле и Тосе (последняя хоть уезжала от нас, но на днях вернулась). Они долго рассматривали их — и в результате первые две потребовали у меня еще новых адресов, а Тося тотчас села за учебник, чтобы наверстать упущенное. Пока мы с ней занимались, Маруся написала восемь открыток. Ушел я от них уже в первом часу ночи.
Сегодня еще кое-кому показал альбомы. После обеда застал такую картину: Маруся с Асей сидят за столом, заваленным тетрадными обложками, из которых Маруся вырезает конверты (в Александровке конвертов в продаже нет), а Ася, пришедшая ей помогать, пишет на конвертах адреса. Тося сидит в уголке, и перед ней учебник по эсперанто,
- С утра пишут да клеят, — сообщила Марусина мать (сегодня «Ленинский день» и занятий в школе нет).
Ася стала меня просить дать и ей адреса, хотя она не сдала еще установленного минимума. У меня не хватило духу отказать, глядя на ее старание. Тосе пришлось сказать «нет» — она прошла только два параграфа.
В общем, завтра из Александровки отправится гулять по свету десятка три, а то и больше международных писем!»
Зимой 1938 года письма и переводы денег родителям в Ленинград от Николая Павловича внезапно прекратились. На неоднократные запросы из Александровки никто не отвечал. Встревоженный отец, рискуя быть арестованным, как бывший флотский офицер и дворянин, обратился осенью в ленинградский НКВД с просьбой объяснить, что произошло с сыном. Там приняли вежливо и ответили, что сын арестован и приговорен к десяти годам заключения «без права переписки». Отец не знал тогда, что это означает расстрел. Павел Алексеевич Усов умер в 1940 году. Его жена Ирина Александровна, умершая в 1958 году, во времена хрущевской «оттепели» вновь обратилась с запросом о судьбе сына и получила ответ, что ее сын, Н. П. Усов, отбывая наказание в местах заключения, умер 2 августа 1943 года якобы от инфаркта миокарда. Впрочем, справку о смерти сына ей не дали.
Лишь в 1994 году по моему запросу через комиссию по восстановлению прав реабилитированных жертв политических репрессий пришло извещение из Государственного комитета по национальной безопасности Киргизской Республики, г. Бишкек, следующего содержания:
«Ваш дядя — Усов Николай Павлович, 1900 года рождения, из дворян-помещиков, сын офицера морского флота, на момент ареста работавший учителем средней школы с. Кировское Кировского района Киргизской ССР, изучавший язык эсперанто и имевший поэтому переписку с представителями различных зарубежных государств (Германия, США, Канада, Франция, Япония, Англия, Голландия, Австрия, Швейцария и др.), был арестован Кировским РО НКВД Киргизской ССР 8 февраля 1938 года по необоснованному подозрению в шпионаже в пользу иного государства и контрреволюционной агитации среди населения против советской власти. Постановлением Народного Комиссара Внутренних Дел СССР и Прокурора СССР от 5 сентября 1938 года Усов Н. П., обвиняемый в преступлениях, предусмотренных статьями 58-6-10 УК РСФСР, был осужден по 1-ой категории (расстрел). Приговор был приведен в исполнение 4 октября 1938 года. Место захоронения неизвестно». И далее: «Заключением зам. Военного прокурора Туркестанского Военного Округа от 28 сентября 1990 года Усов Николай Павлович полностью реабилитирован». Вечная память тебе, дядя!
Кандидат сельскохозяйственных наук В. ОРЛОВ.