После общения с этим
уникальным человеком
захотелось сделать что-то
хорошее – не для себя, а
для других. Чтобы
окружающие стали лучше,
чище, добрее.Этот француз не клялся в любви всему человечеству, Жан Марк Леклерк просто расплескивал свою любовь на зрителей через поток разноязычных песен и радостных эмоций, которыми его песни сопровождались. Йомо приехал в Волгоград, едва-едва выкроив время между очередными гастролями и… собственной операцией. Он занесен в Книгу рекордов Гиннесса как самый многоязычный исполнитель. Жан Марк Леклерк путешествует по разным странам и в каждой исполняет песни на языке того народа, который там проживает. Таким образом он осчастливил 22 народа. На очереди – русский язык и уникальная страна Россия. А пока с Йомо можно было поговорить на эсперанто. – Жан, почему такой странный псевдоним – «Йомо»? – Чтобы на этот вопрос ответить, надо как минимум знать французский и эсперанто. Первые буквы моих имен «J» и «M» на французском будут звучать как «Жомо». А на эсперанто – как раз «Йомо». Получается более оригинально, броско, чем Жан-Марк. – Йомо, что ты считаешь своей профессией? – Исполнение песен и… путешествие. Я хочу, чтобы люди разных национальностей дружили между собой. Чтобы, общаясь на эсперанто или на каком-то другом языке, они ездили друг к другу в гости, веселились, влюблялись, создавали семьи, в которых бы дети уже ощущали себя интернациональными, а значит, у них не возникало бы мысли преклоняться перед одной-единственной культурой, нацией. – А что заставило тебя, человека, владеющего французским и английским, выучить столько языков? – Я считаю несправедливым, что, приезжая в другую страну, американец пользуется исключительно английским, а француз – французским. И даже не предпринимают попыток выучить чужой язык. Это нецивилизованно! Правда, после моих лингвистических упражнений в других языках мои друзья прониклись идей и даже взялись за самоучители, но… Увы, практических результатов этот порыв пока не дал… А в Германии, например, немцы вообще считали меня глупцом, что я потратил столько времени, изучая национальные языки и какой-то там эсперанто. Увы, многие люди на Западе уверены: если искусственный язык, то похож на латынь. А значит, – делают они вывод, – мертвый язык, на котором и говорить-то нельзя. Но послушав эсперантскую речь, посмеявшись, потанцевав со мной, люди меняют свое мнение о языке Земенгофа. Значит, я не напрасно пою и путешествую! – А как относится к твоему постоянному отсутствию твоя жена? – Самое главное, что она меня понимает. Понимает, что удержать меня на привязи невозможно. Или я заболею и умру, или просто сбегу. Поэтому она поддерживает меня в моих начинаниях, а если учесть, что моя вторая половина работает в аэропорту и имеет право брать билеты на любые рейсы со скидками, то… Ну, вы сами понимаете, как я ее за это люблю! Шучу! – Йомо, где ты обычно выступаешь? – Если можно так выразиться, то у меня – три лица: либо я выступаю один, либо с одной из двух моих музыкальных групп. Одна из них играет рок-н-ролл, другая – фольклорная, называется «Матрешки». Там один из участников – украинец, он помогает остальным разучивать славянские песни. Из инструментов мы используем аккордеон, скрипку и балалайку Маслова… По большей части выступаем в клубах, но если приглашают на фестивали, то появляемся перед большим залом. Я стараюсь добиться того, чтобы зрители принялись танцевать: люди начинают танцевать от переизбытка положительных эмоций. Самое ужасное – это равнодушие. Слава Богу, если оно лишь показное. Ну, боится человек раскрепоститься, приоткрыть свой внутренний мир, душу. Хуже, если общаясь со мной, с моим или чьим-то другим творчеством, зритель остается равнодушным. Значит, его душа либо умерла, либо так крепко спит, что ее надо будить барабанами и пушками. И совсем неважно, что чисто внешне этот человек – второй Билл Гейтс или Милен Фармер. На самом деле, это ходячая оболочка без души. – Йомо, у тебя есть музыкальное образование? – Если честно, я даже не могу читать ноты (смеется), слишком медленно получается. Я учился играть на гитаре в лицее, тогда мы собирались в коридоре и подбирали песни… Я не претендую, чтобы мою музыку называли классической, она подобна разговорной речи, которая льется свободно, не соблюдая особых правил. Мне иногда говорят: «Ты там и там пальцы ставишь неправильно!». А мне нормально. – Расскажи, как ты умудрился попасть в Книгу рекордов Гиннесса? – Обо мне действительно написано в книге 2000 года, на специальной странице, связанной с языками. Но я сам добивался, чтобы мне выделили место, даже поссорился с людьми, от которых это зависило. И дело не только в личных амбициях. Мне это важно как музыканту, который нашел свой способ сделать этот мир чуточку лучше – через музыку, песни, путешествия. – Традиции каких стран тебя удивили? – В России, заходя в гости, почему-то снимают обувь и переобуваются в домашние тапочки. А, например, в Америке редко разуваются в гостях (только в крайне дружеской или интимной обстановке): все ездят на машинах, кроссовки не пачкаются. – Йомо, когда ты добирался к нам, то с тобой произошла смешная история… – Да, буквально анекдот! Я сильно устал и поэтому заснул в автобусе, а когда проснулся, взглянул на часы, то понял, что прошло уже два часа с тех пор, как я… должен был приехать в ваш город. Тогда я вышел из автобуса, и тут выяснилось, что мы стоим посреди степи, а с автобуса сняли колеса, и неизвестно, когда поставят обратно… Пришлось делать пересадку. – Йомо, ты часто приезжаешь в Россию. Чем влечет именно наша страна? – Просто меня часто приглашают именно в Россию. Но я повидал очень много стран: почти все Европейские страны, Австралию, Гвинею, Арабские Эмираты, Египет, Индию, Полинезию, Новую Зеландию. Но наиболее культурными и музыкальными всегда были встречи эсперантистов. Вот такой парадокс!
Спасите наречие господина д’Артаньяна!– Йомо, говорят,
что ты являешься
хранителем какого-то
уникального языка. Это
правда?
Инна Котлярова, Наталья Полякова |
