А. Иодко, «Элементы стихийности и сознания в международном языке», Советский Эсперантист, № 5 (21), апрель 1925, стр. 7-8 (59-60).
Многообразие существующих национальных языков уже перестает отвечать экономическим требованиям современности, в этом нет ничего удивительного, так как идеология вообще и язык в частности лишь через долгий промежуток времени регистрируют прогресс, проделанный экономикой.
Этот факт несоответствия между эволюцией языка и эволюцией экономики не только доказывает возможность создания международного языка, но и определяет рамки его искусственности, т. е. той особенности, которая должна отличать стихийно-созданные национальные языки от международного языка, созданного при участии сознания для определенной цели. Если мы будем стремиться к созданию «слишком совершенного» языка в противовес «слишком несовершенным» природным языком, т. е. если мы будем рассматривать язык лишь как техническое орудие связи, которое можно бесконечно совершенствовать, то мы можем придти в такому положению, что наш «совершеннейший, отвечающий последнему слову науки» международный язык не будет отвечать простым потребностям современной экономики и следовательно потеряет всякое практическое значение для нас.
Соблюдение строгой пропорции между элементами стихийности и сознания, сохранение определенного минимума суммы этих элементов в международном языке — есть закон, нарушение которого в той или другой части, как и нарушение принципа максимальной международностн, превращает реальное дело в утопию.
Однако соблюсти эту пропорцию очень трудно. История международного языка ярко подтверждает это. Не знавшие этого закона авторы 240 проектов международных языков обрекли свои проекты естественной смерти. Проект «всемирного» языка Волапюк, созданный в 1880 г. Шлейером, обязан своим сравнительно продолжительным существованием (около 10 лет) тому, что в этом языке была соблюдена некоторая, хотя и далеко недостаточная пропорция между элементами стихийности и сознания. Для того, чтобы этот закон пропорциональности и минимальности элементов международного языка нашел свое полное осуществление, потребовался исключительный гений Заменгофа, основоположника Эсперанто, опыт применения которого во всех областях жизни в течение 38 лет его существования дал блестящие результаты
Само собою разумеется, в пределах закона о пропорциональности и минимальности элементов международного языка возможны некоторые вариации, перемещения, изменения этих элементов. Но ведь эти вариации и изменения (лингвистические детали) не могут иметь решающего значения для судьбы международного языка, поскольку они не выходят за пределы закона о пропорции и минимуме. Так например, нынешний Эсперанто значительно отличается от Эсперанто 1887 г. и это изменение в языке произошло незаметно без нарушения закона о пропорциональности и минималъности элементов путем свойственной всем живым языкам эволюции. Благодаря такой естественной планомерной вариации элементов языка, Эсперанто продолжает быть практически пригодной для международных сношений и стройной системой международного языка. Совсем иная картина могла бы получиться, если бы эти вариации, изменения («усовершенствования», как принято обычно выражаться) были произведены искусственно, оперативным способом. Благополучный исход такой операции представляется возможным лишь при условии соблюдения чрезвычайной осторожности и предвидения будуших эволюционных форм языка, доступные лишь немногим гениям в этой области в роде Заменгофа, равного которому до сих пор не существовало и не существует. Нужны ли, однако, эти искусственные изменения в языке Эсперанто? На основании того, что было уже сказано выше, мы не видим этой необходимости. Во всяком случае, если предположить лишь принципиальную желательность оперативного внесения в Эсперанто лингвистических вариаций, то и тогда придется признать, что не настало еще время совершать эти попытки что перед нами стоят более важные первоочередные задачи, выполнение которых возможно лишь при единой воле, при дружной работе всех приверженцев международного языка. Не следует забывать, что эти попытки чрезвычайно опасны, так как при малейшей неосторожности, в пылу увлечения лингвистическими деталями, очень легко можно нарушить закон о пропорциональности и минимальности суммы элементов и этим положить начало для превращения практического удобоприменяемого международного языка в мертвую утопию.
Опыт показал, что как раз попытки «реформации» международного языка грешат стремлением преступить рамки закона о пропорции и минимуме чаще всего путем увеличения элементов сознания (т. н. «научности»), о чем красноречиво свидетельствует, например, приписываемое кое-кем проекту «Идо» название «научно-усовершенствованного Эсперанто» *).
Эсперанто не является и не должен являться образцом совершенства в узком смысле слова, но в несовершенстве заключается источник его жизни, способности развиваться, его связи с экономическими условиями бытия.
Москва, 12/III—25 г. А. Иодко
*) В следующем номере будет посвящена статья вопросу «Идо».
|
|