Речь, произнесенная при открытии Архангельского отделения
Санкт-Петербургского общества "Эсперо" 21 ноября 1898 года

        Милостивые Государыни и Милостивые Государи!

    Так как причиною настоящего собрания является открытие отделения
Санкт-Петербургского общества "Эсперо", имеющего первою и - вместе -
единственною целью распространение международного языка "Эсперанто", то мы
позволяем себе сказать несколько слов об этом языке.
    Язык Эсперанто, получивший такое странное название от псевдонима автора
языка, есть искусственно созданный язык, предназначенный служить для
облегчения сношений между лицами, принадлежащими к различным нациям и, таким
образом, есть язык международный.
    Мы находим совершенно излишним доказывать, нужен ли для людей
международный язык. Если ранее человечество могло еще обходиться без
такового языка, то в наш век цивилизации и прогресса, век всевозможных
научных и др. конгрессов, он является безусловно необходимым. Однако, как
показывает история, человечество уже с давних пор занято изысканием
международного языка и как на таком останавливало свое внимание сначала на
языке греческом, потом - латинском, и, наконец, - французском. Но все эти
языки не могли остаться языками международными, так как каждый из них тесно
связан с чисто индивидуальной жизнью, понятиями и историей того или другого
народа. Поэтому, мало-помалу, стали приходить к тому убеждению, что ни
одному из существующих языков не суждено быть языком международным, хотя бы
уже по одному тому, что тогда один бы народ поглотил бы в себе остальные,
чего не дозволяет допускать патриотизм народов. Правда, от языка латинского
этой опасности ныне не угрожало бы, но для того, чтобы этот мертвый язык
сделался пригодным для употребления, его необходимо было бы переделать.
    И вот поэтому начали думать о создании языка искусственного -
нейтрального. Первые работы в этом направлении появляются уже во второй
половине XVII-го столетия в форме так называемых пазиграфий, т.е. письменных
международных знаков. Пионерами этого движения следует отметить таких
великих людей, как Лейбница и Декарта. Всех проектов и попыток к созданию
международного языка в форме пазиграфий было немало. Как на примере, мы
можем указать на предложение Бешэ, сделанное им в 1661 г., обозначать все
слова обширных словарей числами и эти числа употреблять вместо слов,
следовательно, говорит Бешэ, все писали бы одними и теми же числами, а
каждый разбирал бы их по словарю своего языка.
    Однако все эти пазиграфические попытки окончились неудачею и стали
уступать место попыткам фонетическим, так как люди пришли к убеждению, что
нет необходимости стеснять себя знаками, когда те же самые знаки отлично
могут исполнять свою роль в форме слов. С установлением этого убеждения, в
последнее время дело по созданию международного языка значительно двинулось
вперед и совершенно независимо появилось два новых языка: в 1879 году
Воляпюк, созданный католическим священником Шлейером, изучившим более 50
языков, и в 1887 г. - Эсперанто, созданный нашим соотечественником, доктором
Л.Заменгофом, и поныне живущим в г.Варшаве.
    И тот, и другой язык, удовлетворяя всем требованиям логической
общечеловеческой пазиграфии, являлись вместе с тем живыми языками, языками
не только испробованными во всех направлениях, но и чрезвычайно богатыми и
гибкими. Каждый из этих языков составляет плод многолетних работ, вошел в
жизнь, приобрел скоро приверженцев, практически их употреблявших, и создал
довольно значительную литературу. По отзывам лиц, знающих оба языка, они
мало отличаются друг от друга в своих основных принципах, но сильно разнятся
своими словарями. В то время, как в Воляпюке все слова выдуманы и
чрезвычайно не эстетичны, в Эсперанто они взяты в малоизмененной и легко
узнаваемой форме из важнейших европейских языков. Это различие в словарях
отозвалось на трудности изучения языков: большая часть слов Эсперанто
человеку более или менее образованному, знающему один-два иностранных языка,
совершенно понятна и поэтому их не приходится заучивать; словарь же
Воляпюка, как содержащий выдуманные слова, приходится учить весь и часто
повторять его, чтобы удержать в памяти заученное; при том, в последнем языке
есть много слов, весьма похожих друг на друга и мало отличимых в
произношении. Трудность изучения Воляпюка засвидетельствована, между прочим,
венским профессором Юлием Лотом, обучившим этому языку и письменно, и устно
более 10 тысяч своих соотечественников. Лот пришел даже к тому убеждению,
что труды его оказались бесполезными и Воляпюк не пригоден быть
международным языком. Предсказание оказалось пророческим, и большинство
воляпюкистов обратились к новому языку - языку Эсперанто.
    Составляя этот новый язык и предназначая ему роль международного, автор
имел в виду, чтобы язык был чрезвычайно легким, так чтобы его можно было, по
собственному выражению автора, изучить шутя, и чтобы каждый, изучивший этот
язык, мог сейчас же им пользоваться для объяснения с людьми различных наций.
Для этих целей автор до невероятности упростил грамматику, нисколько не
лишив, однако, через это языка ясности, точности и гибкости. Грамматика
состоит всего из 16 правил, которые отлично могут быть изучены в полчаса.
Затем автор ввел правила для словообразования и через это достиг огромной
экономии в количестве слов для изучения; и этим не только не лишил языка
богатства, но сделал его даже более богатым, дав возможность создавать из
одного слова много других и выражать всевозможные оттенки понятий. Достичь
этого ему удалось при помощи различных приставок и вставок. Так, например,
приставка "mal" означает прямую противоположность, следовательно, зная слово
"добрый" ("bona"), мы сами легко образуем слово "злой" ("malbona"); зная
слово "уважать" ("estimi"), мы составляем слово "презирать" ("malestimi"), и
т.д. Таким образом, зная слова: "мягкий", "новый", "чистый", "близкий",
"богатый", "благословлять", "вверху", мы уже избавлены от возможности
изучать слова "твердый", "старый", "грязный", "далекий", "бедный",
"проклинать", "внизу", так как эти слова составили сами, приставив к первым
приставку "mal".
    Не мало, далее, влияет на легкость языка и то обстоятельство, что все
так называемые слова иностранные остаются без изменения, принимая лишь
орфографию Эсперанто.
    Чтобы сделать язык пригодным для немедленного употребления всякому его
изучившему в деле объяснения с людьми разных наций, для этого автор ввел
полное расчленение понятий на самостоятельные слова, так что весь язык
вместо слов, в различных грамматических формах, состоит только из одних
неизменяемых слов.
    Различные же грамматические формы, взаимные отношения между словами
выражаются сочетанием неизменяемых слов. Благодаря этому обстоятельству
получается тот результат, что все, что бы ни было написано на языке
Эсперанто, немедленно и с полною точностью понимает всякий, имея в руках
словарь этого языка, независимо от того, изучал ли он грамматику этого языка
и даже - слыхал ли о самом существовании этого языка.
    Таким образом те задачи, которые имел в виду автор при создании языка,
ему удалось выполнить.
    Но заслуживает ли, все-таки, полного внимания язык Эсперанто, как язык
международный, и не постигнет ли его такая же судьба, какая постигла все
попытки создать такой международный язык.
    Не предрешая этого вопроса лично, мы считаем нужным лишь привести
свидетельства компетентных в этом деле лиц и указать, что в настоящее время
Эсперанто все более и более распространяется и все более и более практически
входит в жизнь, что дает основание предполагать, что судьба его будет иная,
чем судьба его предшественников.
    Величайший современный лингвист, профессор сравнительного языковедения
при Оксфордском университете Макс Фридрих Мюллер, на запрос об языке
Эсперанто, сделанный ему редакцией изданий "Посредника", отвечал следующее:
"Мне часто приходилось высказывать свое мнение относительно достоинств
различных попыток создать всемирный язык. Каждая из таких попыток имеет свои
достоинства и недостатки, но конечно я должен поставить язык Эсперанто на
самое высокое место между его соперниками".
    Другой ученый, Генри Филлипс, секретарь "Американского Философского
Общества", состоявший, между прочим, в 1887 г. одним из членов комиссии для
решения вопроса о всемирном языке, говорит об Эсперанто следующее: "Новейшее
предложение публике и до сих пор самое простое и самое рациональное, есть
интернациональный язык, созданный доктором Заменгофом из Варшавы. Принципы,
на которых язык основан, в общем безошибочны; его словарь не создан по
личной воле и суждению автора, взят из языков французского, немецкого,
английского и отчасти из латинского, и он содержит в себе слова, которые
сходны в этих языках; сделаны некоторые изменения для благозвучия. Благодаря
этому и благодаря своей грамматике, язык удивительно легок для изучения, не
представляя ни одной из калейдоскопических разорванностей и разломанностей
Воляпюка. Грамматика этого языка принадлежит к самым легким, а правила для
создания слов так ясны и так легки, что словарь из коренных слов может быть
сделан очень маленьким. Для меня будет большим удовольствием оказать услугу
делу распространения языка, изобретенного доктором Заменгофом. По моему
мнению, он делает честь своей стране, уже полной великих людей и
девятнадцатому веку".
    Наш русский писатель, граф Л.Н.Толстой в 1894 г. дал следующий отзыв об
Эсперанто: "Насколько язык Эсперанто удовлетворяет требованиям
международного языка, я не могу ответить решительно. Я не компетентный судья
в этом. Одно, что я знаю, это то, что Воляпюк показался мне очень сложным,
Эсперанто же, напротив, очень легким, каким он должен показаться всякому
европейскому человеку... Легкость изучения его такова, что, получив лет
шесть тому назад Эсперантскую грамматику, словарь и статьи, написанные на
этом языке, я после не более двух часов занятий был в состоянии если не
писать, то свободно читать на этом языке. Во всяком случае, жертвы, которые
принесет каждый человек нашего европейского мира, посвятив несколько времени
на изучение этого языка, так незначительны, а последствия, которые могут
произойти от усвоения всеми - хотя бы только европейцами и американцами -
этого языка, так огромны, что нельзя не сделать этой попытки. Я всегда
думал, что нет более христианской науки, как знание языков, то знание,
которое дает возможность общения и единения с наибольшим количеством людей.
Я не раз видел, как люди становились во враждебные отношения друг к другу
только от механического препятствия ко взаимному пониманию. И потому
изучение Эсперанто и распространение его есть несомненно христианское дело,
способствующее установлению Царства Божия, того дела, которое составляет
главное и единственное назначение жизни человечества".
    Кл.Адельшельд, член Королевской Академии Наук в Христиании, на просьбу
Упсальского Клуба Эсперантистов высказать свои мысли и взгляд на язык
Эсперанто, говорит: "Я могу только согласиться с тем, что сказали Лев
Толстой, Макс Мюллер и Генри Филлипс о международном языке... Но к тому, что
высказали эти эти выдающиеся люди, я считаю долгом сообщить мой собственный
личный опыт об изумительной простоте языка Эсперанто и об удачности, с какою
он пользуется массою слов, общих большинству культурных народов, что делает
его изучение чрезвычайно легким. А когда мы прибавим к этому, что Эсперанто
очень богат выражениями, полон гармонии и, будучи очень звучным, годится для
всякого рода литературы и также для пения, то приходится сказать, что д-р
Заменгоф гениальной работой своей сильно заслужил благодарности
человечества".
    Таковы отзывы выдающихся людей, говорящие в пользу языка Эсперанто.
Другим свидетельством в пользу этого языка является его современное
состояние. Эсперанто имеет последователей во всех европейских государствах,
употребляющие этот язык находятся в Америке, Азии, Африке и Австралии.
Существуют особые кружки и клубы, ставящие своею целью распространение
Эсперанто. На Эсперанто издается специальная газета, к сожалению, только раз
в месяц появляющая на свет ("Lingvo Internacia", Упсала, Швеция, цена 1 р.
50 к. в год) и периодически издаются сочинения, составляющие собою
"Библиотеку Международного языка Эсперанто" ("La Biblioteko de la lingvo
Esperanto", изд. в Одессе); для пропаганды языка между лицами,
употребляющими французский язык, существует ежемесячный журнал "La
Esperantiste", изд. в г.Эперхау (Франция, шт.Марн); наконец, некоторые
иностранные газеты, а равно и одна наша русская  ("Петербургская Газета") в
своих номерах, по преимуществу воскресных, печатают статьи на языке и об
языке Эсперанто.
    Наилучшим же доказательством, говорящим в пользу Эсперанто, является его
практическая пригодность как для письменных, так и устных сношений. Людям,
имеющим надобность вступить в переписку с иностранцами для целей или
коммерческих, или идейных, или журналистских, легко сделать это при помощи
языка Эсперанто. Доктор И.Островский, живущий в Ялте, пишет, между прочим,
что он, не владея ни одним иностранным языком, переписывается посредством
языка Эсперанто с лицами семнадцати различных наций, между которыми
находятся: французы, немцы, англичане, шведы, норвежцы, италианцы, испанцы,
португальцы, американцы, африканцы и др.
    Издатели-редакторы двух иностранных газет в Швеции и в Дании извлекают,
по-видимому, выгоду из знания языка Эсперанто, обращаясь к эсперантистам
всех стран с просьбою сообщать корреспонденции на языке Эсперанто о
выдающихся событиях своей страны, обещая, в свою очередь, высылать свои
корреспонденции. Собранные через эсперантистов корреспонденции они
группируют вместе и печатают под названием "корреспонденции, полученные при
помощи языка Эсперанто".
    Пригодность же языка эсперанто для устных сношений наглядно доказана
поездками эсперантистов друг к другу. Из многих случаев таких поездок мы
укажем лишь на две. Летом 1895 г. двое шведских студентов путешествовали по
России, не имея ни малейшего понятия о нашем языке. Однако путешествие их,
продолжавшееся пять недель, не только не вызвало каких-нибудь для них
затруднений, но напротив, благодаря языку Эсперанто, который студенты знали,
было обставлено очень большими удобствами. Так они сами отзываются о своем
путешествии: "Повсюду мы встречали эсперантистов и изъяснялись на языке
Эсперанто вполне свободно, хотя ни мы их языка, ни они нашего языка не
знают. В некоторых городах гостеприимные эсперантисты положительно не давали
нам отъезжать и мы должны были оставаться там по 8-10 дней. Целые вечера до
поздней ночи (а раз даже до самого утра) мы проводили в самой приятной и
оживленной беседе. В городах эсперантисты знакомили нас со всеми
достопримечательностями, с местною жизнью, обычаями, промышленностью. На
нейтральной почве международного языка как мы, так и местные эсперантисты
чувствовали себя все время в каком-то особом, возвышенном и счастливом
настроении, точно братья... И никогда еще мы не чувствовали себя так
"людьми", членами общей, всемогущей и братской семьи, как в эти пять
недель".
    Наш соотечественник г.Кази-Гирей, инженер Юго-Восточных железных дорог,
в начале 1897 г. путешествовал в Швецию, не зная ни одного слова по-шведски;
благодаря знанию им языка Эсперанто, путешествие его было, по любезности
шведских эсперантистов, обставлено не меньшими удобствами, чем путешествие
сейчас указанных двух шведских студентов.
    Эти два примера ясно говорят о том, насколько практически пригоден язык
Эсперанто для устных сношений. И нельзя, поэтому, смотреть как на шутку или
как на несбыточную мечту на следующее объявление, несколько дней тому назад
случайно попавшее нам на глаза, напечатанное в нашей газете "Светъ" (N 291,
от 3-го ноября 1898 г.): "На Парижскую выставку (1900 г.) без изучения
французского языка можно отправиться с помощью международного языка
Эсперанто, изумительно легкого: грамматика изучается в полчаса".
    Приведенные нами отзывы выдающихся ученых об языке Эсперанто, его
значительное, все более и более возрастающее распространение и, наконец, его
полная, опытом доказанная пригодность для международных сношений, все это
говорит в пользу того, что этому языку, во всяком случае, суждено играть в
деле создания и установления международного языка весьма видную роль. И кто
знает, быть может близко от нас то время, когда этот язык приобретет полные
права гражданства и сделается необходимым для каждого образованного
человека!
    Нам весьма лестно отметить появляющийся интерес к этому языку среди
жителей нашего города, интерес, который, с одной стороны, значительно
облегчает деятельность новооткрываемого отделения, а, с другой, дает право
предполагать, что в самом близком будущем здешний кружок эсперантистов для
распространения международного языка Эсперанто увеличится.
    Пожеланием скорейшего исполнения этого нашего предположения мы и
оканчиваем свои слова.

Н.ЧУЛКОВ

Перепечатано с небольшими правками из "Очерка истории эсперанто-движения на
северо-западе России" А.Сидорова.

(Одним из упомянутых шведских студентов был Вальдемар Лангле, впоследствии
участник Сопротивления, герой очерка Е.Зайдмана "В тени Валленберга". Книгу
воспоминаний В.Лангле о путешествии по дореволюционной России можно
прочитать (на эсперанто) в )