Валентин СИДОРОВ. МОСТ НАД ПОТОКОМ
Борьба идет. Не забывай, однако:
Ты - наступаешь, отступает - враг.
Даны преграды, чтоб тебя усилить
И чтоб твое оружье отточить.
Спокойствие - вот лучшая защита.
Из тишины родятся огнь и гром.
Когда нет туч и облаков - тогда
Бьет молния с неотразимой силой.
Победа начинается с того,
Что ты в нее всем существом поверишь.
Дух победил, коль он решил сражаться.
Когда сражается, то он непобедим.
Стоять, как долг велит нам, - до конца
На страже мира, жаждущего света.
Пока он жаждет света - будет жить!Вместе с Пришвиным Николай Константинович Рерих мог бы повторить его слова: "любить Россию - это духовное состояние". В письме, адресованном в Прагу Валентину Федоровичу Булгакову (бывшему секретарю Льва Николаевича Толстого), он признавался: "А хорошо быть русским, хорошо говорить по-русски, хорошо мыслить по-русски".
Легко (а кое для кого даже и соблазнительно) объявить Рериха на основании такого заявления националистом и даже шовинистом, не вникая в смысл того, что означали для него вот эти понятия: "быть русским", "говорить по-русски", "мыслить по-русски". А означали они для него (как и для Елены Ивановны, из письма которой я беру эту выдержку) следующее:
"Истинный патриотизм заключается не только в бескорыстной и самоотверженной любви к родине, ко всем проявлениям ее национального гения, но и в движении бережности ко всему и ко всем народам, ее населяющим и обогащающим ее строительство. Ведь задача национального гения в том, чтобы претворить и пропустить через свое сознание достижения всех народов страны, именно дать свой синтез этого конгломерата, творческих выявлений.
Народы и страны должны научиться охранять основу своего характера, своей индивидуальности, развивая и обогащая его всеми цветами, растущими на их лугах".
* * *
О чем мечталось Рериху на чужбине? О восстановлении справедливого отношения к русскому народу. Он выражал надежду, что когда-нибудь но будет все же написана правдивая, обоснованная "История о том, как много в разное время Россия помогала различным народам, причем помощь эта не была своекорыстна, наоборот, очень часто страдающей являлась сама же Россия". Но разве на аптекарских весах взвешивается помощь? Да и на каких весах вообще можно взвесить доброжелательство и самоотвержение?!
"Вовсе не хотим сказать, вот, мол, какие мы, русские! - говорил Рерих. - Совсем другое хочется отметить как факт непреложный, исторический... В какие века ни заглянем, всюду можно найти эти необыкновенные сочетания русского народа с народами всего мира... В будущих летописях будет отмечено это русское всемирное даяние. Происходит оно поистине в планетарных пределах".
* * *
В рериховском письме к Булгакову есть такие слова: "Вы мудро прикрыли надпись на картине Св. Сергий".
Тут требуется комментарий. В Праге в русском культурно-историческом музее, основанном Булгаковым, находилась картина Рериха "Святой Сергий". На ней был изображен Сергий Радонежский в монашеском одеянии. В руках у него собор как олицетворение духовной красоты и величия России. На заднем плане видны воины, направляющиеся на поле Куликово. Композицию картины завершает надпись внизу, сделанная славянской вязью: "Тебе трижды суждено спасти Россию. Первый раз при Дмитрии Донском, второй раз в Смутное время (имеется в виду предание о козьме Минине, которому явился во сне святой Сергий и подвигнул его на создание ополчения. - В. С), третий раз..." Далее следует многоточие, намекающее на то, что время испытания еще не пришло, но предельно приблизилось. Полотно написано в 1932 году.
Так вот: когда немцы оккупировали Прагу, Булгаков от греха подальше загородил нижнюю часть полотна каким-то интерьером.
"Вы мудро прикрыли надпись на картине Св. Сергий, - пишет Рерих. - Не сказать же тогда, что дано спасти от немцев. А до Сергиевой Лавры так и не дошли враги, а ведь у порога были".
* * *
Два любимых определения были у Елены Ивановны для России: "страна лучшая" и "страна будущего". Вот отрывок из ее письма:
"Теперь хочу сказать Вам, верьте в Новый Мир. Среди хаоса поднимается мощная скала. Силы Света охраняют ее. Но люди, смотрящие с обывательской точки зрения, люди, не могущие выйти из колеи старого мышления и потому не понимающие размаха совершающегося сдвига, не могут понять те искания и запросы, которые наполняют сейчас лучшие сердца. Иван Стотысячный проснулся, сдвиг сознания в народе велик, страна будущего растет и начинает понимать свое назначение".
А вот из другого ее письма:
"Расцвет России есть залог благоденствия и мира всего мира. Гибель России есть гибель всего мира... Очищенная и возрожденная на новых началах широкого народного сотрудничества и свободного культурного строительства, Россия станет оплотом истинного мира".
Елену Ивановну неоднократно спрашивали, почему книги "Живой этики" даются на русском языке? На этот вопрос она отвечала примерно так: учение "Живой этики" предназначено для будущего, а Россия - страна будущего. Именно России, по ее убеждению, суждено сыграть решающую и ведущую роль в обновлении и переустройстве всего мира.
Выбор истории не случаен, а закономерен. И объясняется он тем обстоятельством, что русский народ "менее других замкнут в тесный круг". Испытания, выпавшие на его долю, как бы отметили и выделили его. "ПУСТЬ ОСУЖДАЮТ ЕГО ЗА МНОГИЕ НЕСОВЕРШЕНСТВА, - говорится в "Живой этике", - НО В ТАКИХ НЕСОВЕРШЕНСТВАХ ЗАКЛЮЧАЕТСЯ ВОЗМОЖНОСТЬ, ХУЖЕ НЕТ СОВЕРШЕННОГО ШАРИКА, БЕГАЮЩЕГО ПО ЗАМКНУТОМУ КРУГУ. НАРОД УЧИТСЯ НА НЕВЗГОДАХ. В ИСТОРИИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА НЕТ ПРЕУСПЕЯНИЙ В СПОКОЙНЫХ ПЕРИОДАХ. КАЖДЫЙ НАРОД-ПОБЕДИТЕЛЬ УМЕЕТ БЫТЬ И ПОДВИЖНИКОМ. МЫСЛЬ ТАКОГО НАРОДА ОТКРЫТА К НОВЫМ СМЕЛЫМ НАХОЖДЕНИЯМ. СУРОВЫЙ ОБИХОД НАПРАВЛЯЕТ НАРОД В БУДУЩЕЕ".
С учетом новой приближающейся ступени эволюции и был продиктован зов, прозвучавший на страницах "Живой этики".
"НЕ ОПОЗДАЙТЕ С ИЗУЧЕНИЕМ ПСИХИЧЕСКОЙ ЭНЕРГИИ. НЕ ОПОЗДАЙТЕ С ПРИМЕНЕНИЕМ ЕЕ.
...ПРЕДОСТАВЬТЕ СТАРОМУ МИРУ БОЯТЬСЯ ИЗУЧЕНИЯ ПСИХИЧЕСКОЙ ЭНЕРГИИ. ВЫ ЖЕ МОЛОДЫЕ, СИЛЬНЫЕ И НЕПРЕДУБЕЖДЕННЫЕ, ИСЛЕДУЙТЕ ВСЕМИ МЕРАМИ И ПРИМИТЕ ДАР, ЛЕЖАЩИЙ У ВОРОТ ВАШИХ.
КАК УЧЕНИКИ ЛЕНИНА, СМОТРИТЕ ОРЛИНЫМ ВЗОРОМ И ЛЬВИНЫМ ПРЫЖКОМ ОВЛАДЕВАЙТЕ СУЖДЕННОЙ МОЩЬЮ. НЕ ОПОЗДАЙТЕ!"
* * *
Октябрьскую революцию Рерих, как и многие люди его круга, принял не сразу. Петроградские события застали его в Сердоболе, принадлежавшем тогда Финляндии. Газеты приносили устрашающие вести о том, что творилось на родине; террор, уничтожение памятников истории и культуры. Рерих, положивший жизнь свою на алтарь созидания культуры, был подавлен и растерян. Старый мир рушился, а новый грозил еще большими бедствиями.
Тем неожиданнее был поворот, совершившийся в его сознании. Ничто внешнее (художник жил тогда в гранитной цитадели антисоветизма - в Лондоне) не предвещало этого. Но были вещи сокровенные, спрятанные от постороннего взора. О них говорится в дневниковых записях художника.
"Делаю земной поклон Учителям Индии. Они внесли в хаос нашей жизни истинное творчество, и радость духа, и тишину рождающую. Во время крайней нужды они подали нам зов спокойный, убедительный, мудрый".
24 марта 1920 года - знаменательная дата в жизни Рерихов: они встречаются с тем, кого именуют Учителем с большой буквы. Там же, в Лондоне, начинается первая книга "Живой этики", которая открывается словами, опущенными впоследствии в большинстве зарубежных изданий:
"В НОВУЮ РОССИЮ МОЯ ПЕРВАЯ ВЕСТЬ".
В новую. Значит - в советскую.
А несколько лет спустя Рериху будет поручено доставить "весть" с Гималаев, непосредственно адресованную советскому правительству, В Дарджилинге состоится новая встреча с Махатмами, где его снабдят необходимыми "полномочиями"и сведениями. В июне 1926 года он вручит наркому иностранных дел СССР Чичерину послание Махатм, текст которого мы прочтем много позже, в 1955 году, когда оно будет извлечено из архивов и опубликовано в журнале "Международная жизнь": "НА ГИМАЛАЯХ МЫ ЗНАЕМ СОВЕРШАЕМОЕ ВАМИ".
Отправляясь в Москву, Рерих отчетливо осознал всю сложность своей миссии. Ведь он вызвался быть послом Махатм, тех самых Махатм, которых на Западе было принято считать существами мифическими, а после истории и скандала с Блаватской - и опасными. Предубеждение, непонимание, подозрительность (а не провокация ли это?) - все могло стать на пути и незамедлительно пресечь благие намерения.
На что же в таком случае рассчитывал Рерих, если почти наверняка знал, что встретится с непониманием? А рассчитывал он на то, что везет с собой сугубо конкретные предложения, выгоды которых, как ему казалось, совершенно очевидны.
Октябрьская революция послужила могучим стимулом для развития национально-освободительного движения на Востоке. Но в силу специфических условий и устоявшихся религиозных традиций она порою была интерпретирована здесь таким образом, что крестьянин, исповедующий ислам, ставил имя Ленина рядом с именем Магомета. Особым эхом отозвалась революция в буддийском мире, левые круги которого официально объявили Ленина "Махатмой". Тем самым создалась предпосылка для своеобразной стыковки между буддийским миром и Советской Россией, что в свою очередь перевернуло бы сознание людей и всколыхнуло бы всю Азию. Авторитет Махатм, равно как и авторитет самого Рериха, предлагалось использовать для достижения этой цели. Назывались даже конкретные годы, которые, по мнению Махатм, могли бы стать поворотными - 1928, 1931 и последний - 1936. Теперь все зависело от позиции Советского правительства: насколько серьезно отнесется оно к данному предложению, сочтет ли возможным использовать открывающийся для него (и практически закрытый для остального мира) канал связи с духовными лидерами Востока.
В Москве Рерих жил целый месяц. Помимо Чичерина он встречался и беседовал с Крупской и Луначарским. Рериха принимали радушно, но о главной цели его визита старались не распространяться. "Полукоммунистом-полубуддистом" считал Рериха Чичерин, и в то время в этой оценке было больше укора, чем похвалы. В общем-то эта оценка Чичерина и предопределила сдержанное и выжидательное отношение к предложению Рериха. Остановились на компромиссе: пусть Рерих продолжает свои исследования в Центральной Азии, пусть укрепляет и углубляет свои контакты с Махатмами, а через десять лет, как раз поближе к последнему сроку, намеченному самими же Махатмами, можно будет вернуться к этому вопросу. На том и порешили.
Но в течение десяти лет все круто перевернулось. Не стало Чичерина и Луначарского. Наступил 1937 год. Подоспели другие грозные события. Переписка Рериха с Советским Союзом оборвалась. Наладилась она вновь лишь во время Великой Отечественной войны.
Рерих понимал, что как бы там ни было, но семена будущего в результате его поездки посеяны. Но он понимал и другое: в настоящем успехом она не увенчалась. Поэтому чувством некоторой горечи и пронизаны слова в "Общине", вышедшей в Улан-Баторе (вскоре после поездки в Москву): "ЛЕНИН ОХВАТИЛ БЫ ПРИШЕДШУЮ МИНУТУ АЗИИ. ГДЕ ЖЕ ЕГО УЧЕНИКИ?"
А между тем "Интедлидженс сервис", как говорится, "запеленговала" Рериха. После Дарджилинга и его встречи с Махатмами делалось все, чтоб сорвать экспедицию художника и даже физически уничтожить его. Было совершено несколько нападений на караван экспедиции, причем в одной из ночных атак участвовал личный шофер английского резидента в Кашмире Джон Вуд.
Как известно, на последнем этапе своего трансгималайского путешествия Рерих предпринял попытку достичь Лхассы. По прямому распоряжению английских властей тибетские солдаты остановили экспедицию и держали ее в изнурительной осаде пять с половиной месяцев. Дорога в столицу Тибета для Рериха была запечатана наглухо.
Что это означало? Почему английские власти, беспрепятственно пускавшие художника в любые места своей колониальной империи, столь решительно противились его посещению Лхассы? Все дело в том, что буддийские "эксперты" объявили Рериха воплощением пятого далай-ламы, жившего в XIII веке и имевшего примерно такое же значение для буддистов, какое имел наш Сергий Радонежский для православных. Если бы "воскресший" святой буддизма появился в священной столице Лхассе, то последствия такого события невозможно было бы предсказать. Любой клич и призыв, раздавшийся из Лхассы, был бы немедленно подхвачен всеми буддистами. А ведь политические взгляды Рериха не были секретом для англичан. А ведь их и без того уже несколько смущал и тревожил неожиданный сюрприз с числами. День международной солидарности трудящихся - Первое мал - совпадал с днем рождения Будды. В один и тот же день шествовали коммунисты и шествовали буддисты, правда, под разными знаменами. Но что, если они выйдут на улицы под одним и тем же знаменем? Будда, окрашенный в красный цвет, ни в коем случае не устраивал англичан.
Вот почему, разрешив Рериху впоследствии поселиться в Индии, они наложили строжащий запрет на все его передвижения в сторону Тибета и особенно - Лхассы. Этот запрет действовал неукоснительно до самой его смерти.
Разумеется, Рерих знал и ценил буддизм. Но его отношение к основателю этого учения в корне отличалось от традиционно-религиозной (в частности, ламаистской) трактовки образа Будды. "ВСЯКАЯ ПОПЫТКА СДЕЛАТЬ ИЗ ВЕЛИКОГО РЕВОЛЮЦИОНЕРА БОГА ПРИВОДИТ К НЕЛЕПОСТИ".
А для Рериха Будда был именно революционером, смело и бескомпромиссно выступившим против кастовой системы Индии, против всего, что разделяет людей по расовым, религиозным и иным признакам. Как сказано в книге Елены Ивановны "Основы буддизма , Будда утверждал "ЗАКОН БЕССТРАШИЯ, ЗАКОН ОТКАЗА. ОТ СОБСТВЕННОСТИ, ЗАКОН ЦЕННОСТИ ТРУДА, ЗАКОН ДОСТОИНСТВА ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ЛИЧНОСТИ, ВНЕ КЛАССОВ И ВНЕШНИХ ОТЛИЧИЙ, ЗАКОН РЕАЛЬНОГО ЗНАНИЯ, ЗАКОН ЛЮБВИ НА ОСНОВЕ САМОСОЗНАНИЯ", словом, все то, что делает (как сказано там же) "ЗАВЕТЫ УЧИТЕЛЕЙ НЕПРЕРЫВНОЙ РАДУГОЙ РАДОСТИ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ".
Елена Ивановна сопровождала своего мужа в поездке в Москву. Как и Николай Константинович, она была огорчена половинчатым результатом поездки. По ее мнению, был упущен уникальный исторический шанс, который мог бы уберечь в ближайшем будущем от ненужных страданий и гибели миллионы человеческих жизней. Ведь вовсе не жертв требует начавшийся новый виток космической эволюции, говорила она, требуется единственное: быстрейшее подключение людей к эволюции.
Но, как и Николай Константинович, она была убеждена; семена посеяны, колосья взойдут. На определенном этапе развития вновь со всей неотвратимостью встанет перед нами та же задача: превращение страны в духовную державу, без чего невозможно будет решить внутренние и внешние вопросы, без чего тем более будет невозможно утвердить идеи справедливости во всем мире. И тогда вновь вспомнится послание Махатм. Но на этот раз активной стороной должны будут стать не Махатмы, а представители той страны, к которой обращен их зов. Ибо зов не звучит дважды.
* * *
Без подключенья космоса и неба
Не мыслю устремленья своего.
Идешь вначале, а потом летишь.
Потом одолеваешь расстоянья
Одним рывком, одним прыжком над бездной.
Нет перерыва. Остановок нет.
Есть устремленье. Ты есть устремленье.
Пути перекрестились и сошлись
На горном пике, устремленном к звездам.
Гора и свет нерасторжимы. Это
Как бы двойной удар по темноте.
Свет погрузился в мрак не для того,
Чтобы погаснуть, - для того, чтоб вспыхнул
В глубинах мрака спрятанный огонь.
...А человек, стоящий на горе,
Есть Путник, возвращающийся к дому.'Земля над нами" - так называется книга Юрия Глазкова, совершившего вместе с Виктором Горбатко орбитальный полет на космическом корабле "Союз-24". Не скрою - мне было приятно узнать, что пролетая над Гималаями, они вспомнили мои стихи "Песнь о Шамбале" и читали вслух вот эти строфы:
У подножья вершины двуглавой,
У отрогов безмолвных хребтов,
Осененных сверкающей славой
Вековых гималайских снегов,
На сухом и песчаном откосе,
На изломе земли и небес,
В окружении кедров и сосен,
Образующих сказочный лес,
Где отшельники, гуру, саньяси
Обретали причал и привал,
Где, коль верить преданию, Вьяси
Свое имя реке даровал,
На ступенях старинного храма,
Уводящих в забытый предел,
В одеянье оранжевом лама
Песнь о Шамбале огненной пел.
Пел о дивной стране, для которой,
По свидетельству древних страниц,
Не хватило земного простора
И земных не хватило границ.
В неприступных высотах Тибета
В очистительном зареве звезд
Основало отечество света
Свой бессменный и вечный форпост.Легенда, как уже говорилось, своеобразная концентрация сокровенных знание. Легенда о Шамбале - тоже. Опираясь на древние и современные источники (а некоторые из них определяли Шамбалу как "священное место, где земной мир соприкасается с высшим сознанием"), Рерих строил гипотезу, суть которой заключалась в следующем.
"Почему же трудно принять, что группа, получившая знания путем упорного труда, может объединиться во имя общего блага? Опытное знание помогло найти удобное место, где токи позволяют легче сообщаться в разных направлениях".
Но если сокрытая обитель существует в течение долгих веков, то она не могла не запечатлеть "свои излучения на народной памяти". Питательной почвой легенд и преданий (всех, без исключения) является реальная действительность,
Воскрешая к новой жизни древнее понятие, Рерих называл наступающую космическую эру, эру "могучих энергий и возможностей", веком Шамбалы. В отличие от всех предыдущих эпох, которые эволюционировали довольно медленно, новая, говорил он, ворвется к нам революционно, стремительно. А раз стремительно - значит победоносно. И как бы во исполнение старинных пророчеств каждый выступивший против Шамбалы будет незамедлительно поражен во всех делах и начинаниях своих.
|
|