На поиски Эльдорадо
Анна Николаевна Шарапова со
свойственной ей энергией стала
готовить Ерошенко к путешествию
через четыре страны в Англию.
Прошло немного времени, и она
получила ответы на свои письма
зарубежным эсперантистам. Из
Варшавы, Берлина, Кёльна, Брюсселя,
Кале и Лондона ей отвечали, что
друзья будут рады помочь слепому
юноше добраться до Англии -
передадут его с рук на руки,
организуют "зеленую эстафету".
Ободренный этими обещаниями,
Ерошенко после недолгих сборов
отправился в Англию.
Произошло это в феврале 1912 года.
"Сказав на вокзале в Москве свое
последнее "прости" друзьям, -
писал впоследствии Ерошенко, - я
почувствовал начало чего-то нового,
дотоле мне неизвестного. Странное
беспокойство проникло в мое сердце,
овладело мыслями, словно нечто
важное я недоделал, оставил забытым".
И вот остались позади Можайск,
Смоленск, Минск, Брест-Литовск. В
Варшаве его должны были встретить и
посадить в другой поезд,
следовавший в Берлин. Но на вокзал
никто не пришел. "Я продолжал
свое путешествие в тревоге, - писал
Ерошенко, - Подъехали к границе, вот
она уже позади. Лихорадочный жар
охватил меня. Я окружен чужими
людьми. Они говорят на непонятном
мне языке. О чем это они? Отчего весь
мир так далек от меня в этот вечер?..
"Что, брат, нервы шалят? А что если
и в других городах тебя не встретят?"".
В Берлин поезд пришел ранним
утром. Заметно волнуясь, Ерошенко
ступил на перрон. Он потрогал
зеленую звездочку на груди - знак,
по которому узнают эсперантистов, и
с грустью подумал: "Зачем ты
светишь, звездочка? Кому нужен твой
свет ясным утром? Разве только
одному слепому".
О своем пребывании в Берлине
Ерошенко вспоминал:
"В это морозное февральское
утро можно было не прийти встретить
и лучшего друга. Надеяться, что
совсем незнакомые люди ждут меня,
было глупо. Я решительно зашагал по
платформе... Но боже, не сон ли это? Я
слышу свое имя, сердечные приветы,
радостные восклицания. Мне жмут
руку, спрашивают о здоровье, желают
знать о всех подробностях моего
пути... Зеленая звездочка сияла не
напрасно.
Новые друзья спросили меня, что
я желаю увидеть в Берлине. Я
попросил отвести меня в Институт
слепых в Штейглице. И мы
отправились... В институте нам
оказали радушный прием. Было
показано все самое интересное:
мастерские, классы, типография...
Все пояснения, которые давал один
из заведующих, переводились на
эсперанто".
Пройдут годы, Ерошенко "увидит"
мир, но впервые это слово "видеть"
он произнесет в Институте слепых,
под Берлином. Здесь ему "показали"
единственный тогда в мире музей
слепых, позволили ощупать его
экспонаты, познакомили с
библиотекой, где хранилось
несколько тысяч брайлевских книг.
Воспитанники института рассказали
Ерошенко о своей жизни.
За Берлином последовали Кёльн,
Кале, десятки небольших городов -
повсюду русского слепца встречали
друзья.
Так Ерошенко благополучно
проехал всю Европу.
Современному читателю может
показаться странным, что об этой
поездке писали многие
отечественные и зарубежные журналы:
пассажир, пусть и слепой, проехал по
железной дороге от Москвы до
Лондона. Что здесь особенного?
Однако по тем временам подобное
путешествие для слепых бедняков (а
таких среди незрячих было
большинство) действительно явление
необычное. Чаще всего они бродили
лишь от церкви к церкви, побираясь
"именем божьим".
Кроме того, путешествие
Ерошенко говорило о возможности
взаимопомощи людей разных стран,
подкрепляло его идеи о братстве
народов.
Конечно, следует иметь в Виду,
что поездка Ерошен-ко за границу
была организована эсперантистами
прежде всего в рекламных целях. Но
на своем пути русский юноша
встретил так много неподдельной
людской доброты, что это помогло
ему поверить в свои силы; и
несколько позднее в своей первой
статье он с восторгом написал о
впечатлениях от этой поездки.