... Первый профессор,
которого я здесь увидел,
помещался в огромной комнате,
окруженный сорока учениками.
После взаимных приветствий,
заметив, что я внимательно
рассматриваю раму, занимавшую
большую часть комнаты, он сказал,
что меня, быть может, удивит его
работа над проектом
усовершенствования
умозрительного знания при помощи
технических и механических
операций. Но мир вскоре оценит
всю полезность этого проекта; и
он льстил себя уверенностью, что
более возвышенная идея никогда
еще не зарождалась ни в чьей
голове. Каждому известно, как
трудно изучать науки и искусства
по общепринятой методе; между тем
благодаря его изобретению самый
невежественный человек с помощью
умеренных затрат и небольших
физических усилий может писать
книги по философии, поэзии,
политике, праву, математике и
богословию при полном отсутствии
эрудиции и таланта. Затем он
подвел меня к раме, по бокам
которой рядами стояли все его
ученики. Рама эта имела двадцать
квадратных футов и помещалась
посредине комнаты. Поверхность
ее состояла из множества
деревянных дощечек, каждая
величиною в игральную кость, одни
побольше, другие поменьше. Все
они были сцеплены между собой
тонкими проволоками. Со всех
сторон каждой дощечки приклеено
было по кусочку бумаги, и на этих
бумажках были написаны все слова
их языка в различных наклонениях,
временах и падежах, но без
всякого порядка. Профессор
попросил меня быть внимательнее,
так как он собирался пустить в
ход свою машину. По его команде
каждый ученик взялся за железную
рукоятку, которые в числе сорока
были вставлены по краям рамы, и
быстро повернул ее, после чего
расположение слов совершенно
изменилось. Тогда профессор
приказал тридцати шести ученикам
медленно читать образовавшиеся
строки в том порядке, в каком они
разместились в раме; если
случалось, что три или четыре
слова составляли часть фразы, ее
диктовали остальным четырем
ученикам, исполнявшим роль
писцов. Это упражнение было
повторено три или четыре раза, и
машина была так устроена, что
после каждого оборота слова
принимали все новое расположение,
по мере того как квадратики
переворачивались с одной стороны
на другую.
Ученики занимались этими упражнениями по шести часов в день, и профессор показал мне множество фолиантов, составленных из подобных отрывочных фраз; он намеревался связать их вместе и от этого богатого материала дать миру полный компендий всех искусств и наук; его работа могла бы быть, однако, облегчена и значительно ускорена, если бы удалось собрать фонд для сооружения пятисот таких станков в Лагадо и обязать руководителей объединить полученные ими коллекции.
Он сообщил мне, что это изобретение с юных лет поглощало все его мысли, что теперь в его станок входит целый словарь и что им точнейшим образом высчитано соотношение числа частиц, имен, глаголов и других частей речи, употребляемых в наших книгах.
Я принес глубочайшую благодарность этому почтенному мужу за его любезное посвящение меня в тайны своего великого изобретения и дал обещание, если мне удастся когда-нибудь вернуться на родину, воздать ему должное как единственному изобретателю этой изумительной машины, форму и устройство которой я попросил у него позволения срисовать на бумаге и прилагаю свой рисунок к настоящему изданию. Я сказал ему, что в Европе хотя и существует между учеными обычай похищать друг у друга изобретения, имеющий, впрочем, ту положительную сторону, что возбуждает полемику для разрешения вопроса, кому принадлежит подлинное первенство, тем не менее я обещаю принять все меры, чтобы честь этого изобретения всецело осталась за ним и никем не оспаривалась.
После этого мы пошли в школу языкознания, где заседали три профессора на совещании, посвященном вопросу об усовершенствовании родного языка. Первый проект предлагал сократить разговорную речь путем сведения многосложных слов к односложным и упразднения глаголов и причастий, так как в действительности все мыслимые вещи суть только имена. Второй проект требовал полного упразднения всех слов; автор этого проекта ссылался, главным образом, на его пользу для здоровья и сбережение времени. Ведь очевидно, что каждое произносимое нами слово сопряжено с некоторым изнашиванием легких и, следовательно, приводит к сокращению нашей жизни. А так как слова суть только названия вещей, то автор проекта высказывает предположение, что для нас будет гораздо удобнее носить при себе вещи, необходимые для выражения наших мыслей и желаний. Это изобретение благодаря его большим удобствам и пользе для здоровья, по всей вероятности, получило бы широкое распространение, если бы женщины, войдя в стачку с невежественной чернью, не пригрозили поднять восстание, требуя, чтобы языку их была предоставлена полная воля, согласно старому дедовскому обычаю: так простой народ постоянно оказывается непримиримым врагом науки! Тем не менее многие весьма ученые и мудрые люди пользуются этим новым способом выражения своих мыслей при помощи вещей. Единственным его неудобством является то обстоятельство, что, в случае необходимости вести пространный разговор на разнообразные темы, собеседникам приходится таскать на плечах большие узлы с вещами, если средства не позволяют нанять для этого одного или двух дюжих парней. Мне часто случалось видеть двух таких мудрецов, изнемогавших под тяжестью ноши, подобно нашим торговцам вразнос. При встрече на улице они снимали с плеч мешки, открывали их и, достав оттуда необходимые вещи, вели таким образом беседу в продолжение часа; затем складывали свою утварь, помогали друг другу взваливать груз на плечи, прощались и расходились.
Впрочем, для коротких и несложных разговоров можно носить все необходимое в кармане или под мышкой, а разговор, происходящий в домашней обстановке, не вызывает никаких затруднений. Поэтому комнаты, где собираются лица, применяющие этот метод, наполнены всевозможными предметами, пригодными служить материалом для таких искусственных разговоров.
Другим великим преимуществом этого изобретения является то, что им можно пользоваться как всемирным языком, понятным для всех цивилизованных наций, ибо мебель и домашняя утварь всюду одинакова или очень похожа, так что ее употребление легко может быть понято. Таким образом, посланники без труда могут говорить с иностранными королями или министрами, язык которых им совершенно неизвестен.