К. Калочай. О системе слов в эсперанто (3)
(Pri la vortosistemo de Esperanto)

Однако, прежде чем представить исследования Вюстера, кажется необходимым окончательно оправдать соссюровскую систему корневых групп, тем более, что в последнее время против неё поднялись голоса (Janton, Szerdahelyi).

Обойдя стороной теоретические тонкости, я буду аргументировать лишь примерами. Ниже приводятся глагольные пары, обозначающие по два действия с более-менее аналогичным содержанием, а после них - названия инструментов, которыми выполняются соответствующие действия.

marteli - bati; martelo - batilo
kanoni - pafi; kanono - pafilo
farbi - kolorigi; farbo - kolorigilo
bastoni - frapi; bastono - frapilo
veli - remi; velo - remilo
balzami - kuraci; balzamo - kuracilo
bremsi - haltigi; bremso - haltigilo
korki - shtopi; korko - shtopilo
kirasi - shirmi; kiraso - shirmilo

Как видно, с окончанием -o каждый первый корень из пары обозначает инструмент, однако каждый второй нуждается для этого в существительном суффиксе il, поскольку с голым окончанием -o он обозначает действие (pafo, kolorigo, frapo и т.д.). С другой стороны названия действий из первых корней необходимо выражать с помощью суффикса -ad- (kanonado, bremsado и т.д.). љљ Поскольку разница в значениях между корнями обнаруживается при одном и том же окончании -o, её причина должна находиться не в окончании, а в самих корнях: первые корни вмещают в себе значение инструмента (существительные), а вторые - значение действия (глагольные). Следовательно, речь не идёт об одной bros-проблеме (Szerdahelyi), которая могла бы разрешиться простым использованием "brosilo". Добавлю, что, за исключением fajfilo и sakfajfilo, все музыкальные инструменты, всего более 30-ти, являются по содержанию корня существительными (напр. violono, liuto, citro, hobojo), и название действия, выполняемого посредством их, необходимо выражать через суффикс -ad- (violonado, trumpetado и т.д.).

Все эти примеры показывают, что образовывать глаголы от существительных корней, обозначающих инструмент, по типу broso - brosi, в эсперанто можно не реже, чем образовывать инструмент из глагольного корня по типу kombi - kombilo.

Далее приводятся глагольные пары с более-менее аналогичным смыслом, означающим "выполнять какую-либо функцию, заниматься чем-либо", а рядом - названия исполнителей этих функций.

lakei - servi; lakeo - servisto
profeti - auguri; profeto - auguristo
estri - komandi; estro - komandanto
reghi - regi; regho - reganto
oratori - prelegi; oratoro - preleganto
charlatani - trompi; charlatano - trompisto
soldati - militi; soldato - militisto
suflori - flustri; sufloro - flustranto

Как видно, каждый первый глагол с окончанием -o обозначает человека, живое существо, тогда как каждый второй приобретает подобное значение только с помощью -ant-, -ist- или -ul-; без них, с простым окончанием -o они означают название действия (prelego, flustro и т.д.). С другой стороны, у первых корней название действия необходимо выражать посредством суффикса -ad- (charlatanado, suflorado и т.д.). Как объяснить это иначе, если не тем, что в первых корнях содержится смысл "живого существа" (существительные корни), а во вторых - "действия" (глагольные)? И вот наконец пары прилагательных, означающих какое-то качество, а рядом - название носителей соответствующих качеств.

barbara - kruela; barbaro - kruelulo
virtuoza - lerta; virtuozo - lertulo
heroa - kuragha; heroo - kuraghulo
filozofa - sagha; filozofo - saghulo
nobela - nobla; nobelo - noblulo
negra - nigra; negro - nigrulo
majstra - eminenta; majstro - eminentulo
najbara - proksima; najbaro - proksimulo
kanajla - malnobla; kanajlo - malnoblulo

Очевидно, что те прилагательные (первые в парах), которые после смены своего окончания -a на -o означают живое существо (barbaro, heroo, filozofo и т.д.), являются существительными по корню. А вторые прилагательные содержат прилагательные корни, так как с простым окончанием -o они означают качество (kruelo, sagho, kuragho и т.д.).

Таким образом, существительно-корневые слова являются хорошо отличаемыми от прилагательно- и глагольно-корневых слов, возможно, это можно более не доказывать примерами. Вопрос, как различать прилагательные и глагольные корни, я не буду обсуждать детально; длля этого необходимо знать так называемое "правило слово-взаимодействия", говорить о котором пока преждевременно. Я, однако, сошлюсь на главку, в которой речь шла о непосредственном вербировании прилагательных корней: из острых споров на эту темы следует факт, что эсперантисты инстинктивно чувствуют разницу между этими двумя разновидностями корней. Кроме того: в эсперанто имеется 3 главных окончания (o, a, i), следовательно, из чисто практических соображений, должны существовать соответствующие 3 категории корней: o-корни (существительные), a-корни (прилагательные) и i-корни (глагольные).

Возникает вопрос: как возможно, что такая система, столь очевидная и пока что никем не заменённая на другую, время от времени подвергается атакам. Пытаясь найти причины этого, кроме ошибочных пониманий (Chefech, Panel), можно указать следующие мотивы:

Во-первых, формы с -ado и -eco используются соответственно с глагольными и прилагательными корнями (legado, konstruado, ghentileco, lerteco и т.д.) там, где простая форма с окончанием -o (lego, konstruo, ghentilo, lerto) могла бы использоваться по принципу необходимости и достаточности. Подобные формы можно объяснить сохранением традиции; с другой стороны языковая практика породила различие между качеством, как чем-то абстрактным (belo, forto, varmo) и качеством, как чьей-то характеристикой (чьи-то beleco, forteco, varmeco). Кстати, формы без -eco и -ado встречаются в языке всё чаще; например, -eco после -em (parolemeco, laboremeco вместо parolemo, laboremo) является уже архаичным.

Во-вторых, система осуждается за свою сложность. Однако это не является приемлемым аргументом, поскольку речь идёт не о выборе, а о констатации системы. Дидактика должна подстраиваться под истину, а не наоборот.

В-третьих, отмечается, что некоторые корни являются двухарактерными: pik (= bori и карточный символ), firm (твёрдый и предприятие), korekta (форма, выведение которой из глагола korekti неосуществимо). В этих немногих случаях речь идёт об омонимии.

В-четвёртых, отмечают (Setala), что языковая практика поменяла характер некоторых корней в отличии от представленного в Fundamento (flor, plant). Это, однако, не отвергает системы, даже в самом тексте возражения содержится признание корневых категорий.

В-пятых, выделяют, что существуют корни, которые можно отнести в разные категории (Gill), а, следовательно, должно предположить, что вообще нет необходимости придавать им какой-нибудь характер (Григорьев). Действительно, есть такие корни (например: implik, solen, impuls, tumult), которые с почти одинаковой точностью могут быть отнесены к любой из двух категорий и на счёт которых в этом отношении и члены академии имеют разные точки зрения. Что касается подобных исключений, то их, по-моему, стоит отнести хотя бы к какой-нибудь из двух возможных категорий, чтобы исключить третью.

В-шестых, можно возразить, что в составных словах характер корня, похоже, часто меняется. Например, в varmgrado (grado de varmo) прилагательно-характерный корень varm ведёт себя как существительное. Объяснением этому является то, что внутри словосложений действуют взаимовлияния, которые можно определить соответствующими правилами. Эти взаимовлияния могут придавать корню чуждый его собственным свойствам характер, "прибавляя" к ним так называемое "скрытое окончание" (varm-o-grado). Эта возможность взаимовлияния является одним из самых интересных и полезных свойств эсперантского словообразования, придавая ему исключительную гибкость. Однако это уже является объектом отдельного изучения.

Eugen Wuster, как мы уже упоминали, в своих статьях ("Esperanto Triumfonta", 1921, 1922) подверг глубокому рассмотрению словообразование и полностью принял соссюровское разделение корней по характеру. Он также опубликовал "Esperanta radikaro", констатируя, что характер некоторых корней приобрёл в языковой практике новые свойства, в отличие от фундаментального словаря. Он объявил: "Тот принцип, что каждый словоэлемент в эсперанто имеет определённый грамматический характер, так же как и в национальных языках, не является официальным. Однако в действительности он царит в словообразовании, без него словоэлементы не имели бы фиксированного значения, принцип достаточности стал бы бессмысленным."

В своей книге "Konturoj de lingvonormigo en la tekniko" (Budapest, 1936) Вюстер снова занялся этой темой, отмечая:

"Эсперанто способен к неограниченному словопроизводству - и в этом отношении несравненно превосходит национальные языки - когда речь идёт о производных из корней и суффиксов. Однако, когда необходимо образовать производное из слов с неплеоназмными (нередундантными, неизлишними) окончаниями, эсперанто отчасти менее способен к словопроизводству, чем национальные языки. Однако, этот недостаток не слишком важен. Он может быть легко устранён введением суффиксов, которые бы при словообразовании занимали место окончаний (возможно, -al- для -a; -ir- для -i, -on- для -o); вместо lok-a-igi тогда бы говорили lok-al-igi."

Возможно, небезинтересно заняться немного детальнее критикой Вюстера, тем более, что это может послужить упражнением в эсперантологии.

Итак, Вюстер обращает внимание на отсутствие трёх суффиксов, которые заменяли бы три неплеоназмных окончания, когда они выпадают при словообразовании. Во-первых, нет суффикса, который заменял бы окончание -o, так как для этого не годится ни -eco, ни -ajho; например belo (как нечто абстрактное) - это и не beleco (качество), и не belajho (конкретное проявление качества); varmo (физическое понятие) - это и не varmeco, и не varmajho. Во-вторых, нет суффикса для замещения окончания -a; например: shtatigi означает igi shtato, нет слова для выражения igi shtata. В-третьих, -ado не годится для замещения -i-o, так как оно несёт смысл повторяемости. Martelado поэтому означает биение молотом, нет слова для обозначения одиночного удара. По предложениям Вюстера говорилось бы: varmona grado, shtataligo, marteliro, martelirigi.

В моей рецензии в Literatura Mondo, 40 лет назад, я назвал выкладки Вюстера прозорливыми, но его предложения - совершенно безнадёжными. Не только потому, что -on- и -ir- уже выполняют иную функцию в эсперанто, но, главное, так как эсперанто является уже созревшим, цельным языком. Он, хоть и обладая возможностью перенимать новые слова, никак не может принять такие основополагающие изменения, как предложенные Вюстером. Фактически, эти предложения остались совершенно не рассмотренными.

Язык - странный инструмент: иногда он предпочитает менее простые решения более простым. Это показывает пример предлогов ekde, disde, fare de, которые победили, тогда как простые ab и par канули в безызвестность. А сейчас давайте посмотрим, как решить проблемы, открытые Вюстером.

1. Во-первых, когда нам необходим парный элемент для неплеоназмного окончания, выпадающего при словообразовании? Можно назвать два таких случая:

1.1 Если желательно сохранить значение окончания -o, выпадающего перед -igi- и -ighi-. Об этом мы поговорим под пунктом 3.

1.2 Если желательно адъективизировать существительное с несуществительным корнем, например, сказать grado de varmo, vidpunkto de belo, ведь varma grado, bela vidpunkto очевидно не имеют желаемого значения. Ну, для этого существует даже три возможности:

1.2.1 Использовать словосложение вместо определения: varmo-grado, bel-vidpunkto, acid-radiko.

1.2.2 Использовать суффикс -al- по предложению Вюстера: varmala grado, movala energio, acidala radiko. Этот суффикс, в сущности, действует субстантивигирующе на словоэлемент, стоящий перед ним. Однако это решение не имеет много шансов, так как напоминает систему словообразования в идо, на которую у многих эсперантистов аллергия. Однако, можно подумывать и о не обязательном, как в идо, использовании этого суффикса, а лишь о его нечастом применении в случае действительной необходимости.

1.2.3 Использовать греко-латинский термин в тех случаях, когда какое-либо понятие в эсперанто выражает слово с несуществительным корнем. Таких случаев, впрочем, немного: termika motoro (вместо varm-o-a), estetika vidpunkto (вместо bel-o-a), kineta energio (вместо mov-o-a). Как видно, речь идёт главным образом о словах технических, имеющих и то преимущество, что специалистам они ближе, чем оригинальные "пуристические" формы. Иногда даже существительнокорневое слово стремятся заменить на подобный термин, так как его прилагательное производное получается более качественно-смысловым, нежели относительно-смысловым: energetika krizo (вместо energia). Так же и cirkloj longitudaj или latitudaj кажутся более привлекательными, чем longonaj и larghalaj.

2. Во-вторых, вопрос - когда необходим суффикс (дублирующий, парный элемент) для замены при словообразовании неплеоназмного окончания -a? Когда несуществительнокорневое, особенно прилагательнокорневое слово (longo, varmo, belo, acido) нужно развить с помощью соотносительного окончания -a (rilata a-finajho). Об этом мы уже говорили под пунктом 1.2

3. В-третьих, возникает проблема, как компенсировать выпадающее окончание -i при словообразовательном развитии неглагольных корней.

3.1 Потребность в этом возникает, по-первых, когда хотят образовать фактитив (понудительное наклонение) существительнокорневых глаголов, например, от marteli, brosi, vipi. Однако, если следовать логике, оказывается, что такие слова являются фактитивными глаголами. Ведь речь идёт об инструментах, и инструментами что- то делается: igi martelo никогда не будет иметь смысла. Igi per martelo не может быть чем-то иным, чем marteli. В других случаях может сгодиться суффикс -um-: butonumigi, akvumigi. Прочие возможности: использование -ado: vipadigi, najladigi; использование причастного окончания: kronatigi sin; вложение технического суффикса -iz-: kuprizigi. Здесь мы можем заняться также вопросом, как заменять другие окончания перед -ig- и -igh-. Ну, самой полезной является договорённость, что -igi и -ighi, когда они не являются суффиксами фактитива или среднего залога (faktitivo, medialo), означают всегда igi и ighi -a, так как -a может вмещать так же отношение к существительному. Этим мы достигаем гибкости, которую имеет неплеоназмное окончание -a. Конечно, никто не усомнится, что при shtatigi nomadan popolon речь идёт о igi shtato, тогда как при shtatigi lernejojn - о igi shtataj.

3.2 Выражать единичное действие существительнокорневыми глаголами приходится лишь очень редко. Тогда можно помочь словосложением вместо суффикса -ad-. Например: martelbato, brostiro, peniktusho. Если действие само по себе является продолжительным, то спокойно используется -ad-: serpado, agentado, balzamado.

Как видим, система Соссюра выдержала испытания. Так же посчитала и Академия эсперанто, когда в конце концов, в 1967 году она официализировала систему. По этому поводу состоялось 3 голосования и едва ли нашлись протестующие или воздержавшиеся. В одном из трёх голосований выразили своё согласие и лингвисты Академии: Ariste, Атанасов, Бокарев, Collinson, Regulo Perez, Vilborg, Waringhien.

Академия сейчас готовит так называемый "Baza radikaro de Esperanto"; в нём характер корней уже будет обозначен согласно нынешнему словопользованию; о каждой смене Академия решала голосованием.

F I N O

Перевод осуществлён с издания: K. Kalochay. "Dek Prelegoj", Hungara Esperanta Asocio, Budapest, 1985

Перевел Mevo

назад в части 1 2