МОЯ
ОБЩЕСТВЕННАЯ РАБОТА ДЛЯ
ЭСПЕРАНТО
После возвращения
в свой город и рассказов о
пользе, которую я получил в
ходе путешествия, жители
города уже не относились к
Эсперанто столь скептически, а
иногда и насмешливо, как раньше,
и многие из них выразили
желание учить наш язык. Я
воспользовался таким
настроением и организовал
официально зарегистрированное
согласно тогдашним российским
законам эсперантское общество.
Официальное положение
общества дало ему право
организовать эсперантские
курсы для своих членов.
Руководить курсами поручили
мне. Таким образом впервые в
Симбирской губернии была
привита веточка Эсперанто.
Дело было совершенно новое,
и прежде, чем разрешить
открытие общества, районная и
губернская администрации
пережили немало забот. Они
боялись, не кроется ли под
будто бы мирным обществом
некий революционный заговор.
Но, с другой стороны, недавно
вышел октябрьский манифест о
разных свободах и, между прочим,
обществах. В конце концов
общество зарегистрировали и
курсы заработали: на них
записалось около 20 человек.
Вскоре весь город и район
довольно хорошо узнали об
Эсперанто.
Но разносторонность языка
искала разнообразных полей для
посева. Таковыми могли быть
круги читателей периодических
изданий. Ещё до конгресса я
начал сотрудничать с журналом
"Русланда эспэрантисто" -
органом общества "Эспэро"
в Петербурге. Теперь я ещё
более оживил это
сотрудничество и мои статьи
появлялись в нём всё чаще.
Сразу по возвращении из
зарубежной поездки я
опубликовал отчёт о женевском
конгрессе и открытии
эсперантского общества в
Ардатове. Но для пропаганды
идеи более важную роль играют
общественно-политические
издания. Поэтому я попробовал
привлечь большую русскую
газету "Русское слово", но
успеха не имел. Тогда я
связался с провинциальной
газетой "Симбирские вести".
Она охотно напечатала
несколько извлечений из отчёта
о женевском конгрессе,
переведённых мною на русский
язык (экскурсия в Веве в NN 290,292
за июль 1906 г.),а затем несколько
специальных пропагандистских
статей об Эсперанто. Таким
образом пропагандой был
охвачен довольно большой
приволжский район. Об
Эсперанто стали говорить,
беседовать, спорить.
Чем больше я занимался
Эсперанто, тем более
привлекательным для меня он
становился. Я выписывал почти
все выходившие тогда
периодические издания и
покупал все издающиеся книги,
но этого казалось мало. Я
полагал, что Эсперанто
распространяется не сообразно
своей ценности и надеялся, что
когда выйдет из печати в Казани
моя книга, наше дело двинется
вперёд быстрее. В декабре 1906г. я
получил первые экземпляры
книги по почте. Книга выглядела
довольно красиво, а цена её не
была высокой (60 коп.). Я ощущал
родительскую радость при виде
первенца.
Первые десятки экземпляров
книги я быстро распространил,
где даря, где продавая, но затем
передо мною встал весьма
острый вопрос: что я буду
делать с остальными 4900
экземплярами. Ведь я жил в
маленьком городе и не имел
никакого опыта в издательских
делах. С другой стороны, я не
был свободным человеком, ибо
являлся государственным
служащим. Складывалась
довольно трагическая ситуация.
К счастью, моя "семья"
состояла из одного человека и
рядом не было никого, кто бы
каждый день "пилил" меня
за безумное дело. Поэтому я
имел возможность вывернуться
из этой ситуации более
спокойно.
Я поехал в Казань. Разыскав
там нескольких
профессиональных издателей, я
получил от них много полезных
советов по распродаже изданных
книг. По их советам я роздал
несколько сотен книг на
комиссионную торговлю в
местных книжных магазинах и
сделал объявления в печати о
появлении новой книги.
Одновременно я отпечатал
несколько тысяч больших
пропагандистских плакатов об
Эсперанто, которые затем были
расклеены на стенах в Казани и
разосланы по адресам,
интересным с точки зрения
пропаганды нашей идеи и
продажи моей книги. Однако
после всего сделанного в моём
распоряжении ещё оставалось
более 4000 экземпляров книги,
которые печатник настойчиво
просил забрать с его склада.
Предстояло забрать и хранить в
Ардатове примерно 500 кг книг.
Как можно видеть, теперь
появился новый фактор,
связывавший меня с Эсперанто.
Издание книги и чрезмерное
воодушевление, связанное с
Эсперанто, перевернули всю мою
жизнь. Во мне зародилась мысль
о таком устройстве жизни, при
котором работа была бы
удовольствием, а не нагрузкой.
Я очень сожалел о том, что
Эсперанто ещё не столь силён,
чтоб мог прокормить своих
работников. Если бы он достиг
такой степени распространения,
мы могли бы иметь многих
сотрудников - единомышленников,
которые бы полностью и с
любовью отдавали силы для
расцвета любимой идеи. Но в
настоящее время мы видим
многих наших талантливых и
активных людей, которые ради
собственного прокорма
растрачивают силы и время на
таких работах, которые
зачастую вызывают у них только
отвращение.
Эти мысли всё больше и
больше укреплялись в моём
мозгу. И наконец я стал всерьёз
задумываться об оставлении
финансовой работы, тем более,
что моё руководство, видя моё
чрезмерное увлечение
Эсперанто, неоднократно
намекало на сомнительную
пользу этого увлечения для
служебных обязанностей. Кроме
того, в политической жизни
после революции 1905 г.
восторжествовала реакция,
которая с подозрением
относилась ко всякой
деятельности, не
укладывавшейся в рамки обычной
жизни.
В то же время мне страстно
хотелось побывать на третьем
Всемирном Эсперантском
Конгрессе, намеченном на
август 1907 г. в английском
городе Кембридж. Подсчитав всё,
что я мог бы выручить,
распродав своё имущество, я
нашёл, что буду обладать суммой
приблизительно в 7000 золотых
рублей. Если бы я вложил эту
сумму в эсперанто-движение,
смогла бы она прокормить меня и
ещё несколько человек -
постоянных работников?
Существуют же эсперантские
книжные магазины в Париже и
Берлине. Почему же подобный
магазин не мог бы существовать
в России? И не могла бы моя
книга стать основой такого
магазина?
Зародившаяся мысль росла
всё больше и больше.
Одновременно, сделанные
объявления о моей книге в
разных русских и эсперантских
изданиях вызвали довольно
много писем с просьбами
информации об Эсперанто и
заказами на книгу. Это меня
сильно ободрило и подтолкнуло
дальше мысли в этом
направлении. В конце концов "жребий
был брошен", и я решил
оставить хорошо оплачиваемую
должность и отдать все силы
Эсперанто.
С 1907 г. я начал понемногу
распродавать имущество и
готовиться к переезду в какой-нибудь
большой город - либо в
Петербург (ныне Ленинград),
либо в Москву. Чтобы получить
второй загранпаспорт и не
слишком резко обрывать своё
должностное положение, я
устроил дело следующим образом.
В марте или апреле я объявил
своему руководству, что в связи
с состоянием здоровья я
намереваюсь оставить службу, и
попросил дать отпуск на август
и сентябрь, а с октября считать
меня уволившимся. Получив
испрашиваемый отпуск, а по нему
- загранпаспорт, я мог сказать:
"Рубикон перейдён".
К
ЗАГЛАВИЮ
ЧИТАТЬ ЕЩЁ
|