Почти во всех странах есть сейчас организации или клубы эсперантистов.
Имеются и международные организации, деятельность которых обширна и
разнообразна. На эсперанто издаются книги и журналы, проводят международные
встречи, ведут радиопередачи, ставят спектакли, а иногда и объясняются в
любви. Страницы эсперанто есть в интернете.

Во время Первой мировой войны эсперанто-организации нейтральных стран
старались помочь эсперантистам в странах, участвовавших в войне, например,
наладив пересылку международных писем.

В Советском Союзе существовала крупная организация - Союз эсперантистов
Советских Республик (СЭСР). Издавались книги и журналы, велись
радиопередачи, в "Ленинградской правде" даже был уголок эсперантиста. Но
наступил 1937 год, и под кровавое колесо репрессий попали и советские
эсперантисты. Были арестованы, а затем расстреляны почти все руководители
СЭСРа, было арестовано более 30 тысяч рядовых эсперантистов. Вернулись
немногие. В 1956 году, когда начинался мой путь в эсперанто, я познакомилась
с некоторыми старыми эсперантистами, пережившими арест, лагерь и ссылку.

Среди вернувшихся "оттуда" был и артист Московского театра им. Ленинского
Комсомола Николай Рытьков. Это был очень талантливый артист, исполнявший в
театре главные роли, замеченный Станиславским. Но он был эсперантистом и не
избежал ареста. Вот как в одном из интервью, данном в 1968 году в Лондоне,
он рассказывал о своем аресте: "Это случилось в ночь с 21 на 22 марта 1938
года. После спектакля я еще не спал. Мы с женой читали переписку Флобера:
Послышался звонок в дверь. Вломились офицер и солдаты НКВД, закричали "Руки
вверх!", обыскали меня, но не нашли никакого оружия. После этого начался
обыск, который продолжался пять часов. Они искали какие-то шпионские
материалы. Неужели они сами верили этому? Они обыскали огромный сундук с
моими письмами, полученными из-за границы, и забрали с собой почти все. Меня
отвезли в главную тюрьму - Лубянку.

Я и представить себе не мог, проходя мимо этого страшного дома, какие адские
пытки совершаются там. Прежде всего поражал вид заключенных. Они мертвенно
бледны, с синяками под глазами, совершенно измученные, обезумевшие. Я
подумал, что они виновны, а я попал сюда по ошибке, но затем все это пережил
и я. И у меня были синяки под глазами, и я, спортсмен, много раз падал в
обморок во время допросов. Меня обливали холодной водой и продолжали допрос.
От меня требовали, чтобы я назвал своих сообщников и рассказал о моей
шпионской деятельности. Каждому арестованному эсперантисту было предъявлено
обвинение в том, что он является активным членом международной шпионской
организации, которая на территории СССР скрывалась под именем СЭСР.

Я все отрицал и ничего не подписал, и был подвергнут жестоким пыткам."

Пережив восемь лет заключения в лагере на Колыме и десять лет ссылки в
Норильске, Николай Рытьков в 1956 году вернулся в Москву и, продолжая
артистическую деятельность, в то же время очень активно включился в работу
по восстановлению эсперантисткого движения в СССР.

В фашистской Германии репрессии против эсперантистов начались еще раньше,
чем в СССР.

Профессор Ульрих Линс из города Кёльна проделал огромную работу, исследуя
историю репрессий против эсперантистов в разных странах. Результатом этой
работы стала книга "Опасный язык" (около 600 страниц). Первое издание этой
кни-ги появилось в издательстве "Прогресс" на языке эсперанто в 1990 году. А
недавно в Москве в издательстве "Impeto" вышел русский перевод. Вот что
рассказывает профессор Линс о преследованиях эсперантистов в Германии.

После Первой мировой войны эсперанто в Германии получило поддержку
государства. Но распространение эсперанто среди рабочих вызвало негативное
отношение буржуазии. Национал-социалисты считали, что эсперантисты
занимаются делом, отвлекающим от истинного патриотизма. Они называли
эсперанто языком евреев и коммунистов, и даже Гитлер писал об этом в своей
книге "Mein Kampf", еще до прихода к власти. После того как Гитлер стал
главой германского государства, был запрещен Интернационал
пролетариев-эсперантистов, арестованы многие активисты, но продолжала свою
деятельность Германская эсперанто-ассоциация (ГЭА). Ее руководство старалось
приспособиться к идеологии фашизма, и часто на страницах журнала "Германский
Эсперантист" появлялись статьи с самооправданием в ответ на критику со
стороны национал-социалистов. От каждого руководителя группы на местах
требовалось письменное подтверждение, что он не еврей, не симпатизирует
марксизму и будет информировать власти об антигосударственных элементах.
Позже возникла даже нацистская эсперанто-организация, которая повела атаку
на ГЭА, требуя, чтобы та приняла в своем уставе "проарийский параграф", в
соответствии с которым евреи должны были быть исключены из организации.
После некоторого сопротивления ГЭА уступила этим требованиям, и в 1935 году
было объявлено, что членами ГЭА могут быть только немцы.

С 1935 года в прессе началась усиленная антиэсперантская кампания.
Последовал приказ Бормана, заместителя Гитлера, не разрешающий членам
национал-социалистической партии участвовать в эсперантских группах. Была
также запрещена ГЭА, несмотря на ее стремление приспособиться к режиму.

В странах, оккупированных Германией, и в странах-союзниках Германии
деятельность эсперантистов была ограничена или запрещена. Это касалось
Австрии, Чехословакии, Франции, Норвегии, Бельгии, Голландии, Дании,
Португалии, Испании, Италии, Венгрии, Болгарии.

Следует отметить, что немало эсперантистов участвовало в подпольной
антигитлеровской борьбе. Например, в Дании немецкий солдат-эсперантист
провел секретную телефонную линию из немецкого штаба в дом одного из датских
эсперантистов. Это дало возможность прослушивать разговоры и предупреждать
датских евреев о готовящейся депортации. Многие эсперантисты были
арестованы, заключены в концлагеря. Обо всем этом рассказано в книге
Ульриха Линса.